Не в моих это принципах, чтобы мне навязывали ещё и личную жизнь. И, думаю, отец прекрасно это понимал.
— Так и какие у тебя мысли по этому поводу? — прищурился Владимир. — Когда наша Юсупова станет Авериной?
Когда я разберусь с твоим предательством, предотвращу смерть Артёма в тюрьме и перепишу своё будущее.
— Точно не в ближайшие месяцы, — вслух усмехнулся я. — Успеешь подготовиться.
— На свадьбе закачу тебе лучшее выступление капустника, — пообещал Владимир, со смехом доедая завтрак.
После всех занятий я отправился в совет графов и баронов. Возглавлял его совет магистров — несколько опытных графов преклонного возраста, которые попали сюда благодаря своим заслугам перед Российской Империей.
Всего их было трое: граф Биркин, граф Герасимов и граф Ломоносов. Последний был представителем рода Ломоносовых, чей предок являлся знаменитым учёным.
— Добрый вечер, господа, — поклонился я им. — Граф Аверин прибыл для урегулирования конфликта.
— Здравствуйте, господин Аверин, — кивнул мне граф Герасимов. — Присаживайтесь. Ознакомьтесь для начала с самой жалобой, пока мы дожидаемся самого барона Боброва.
Опаздывает на разбор своей же жалобы, гениально. Я принял лист бумаги, где была изложена суть претензии, и принялся читать.
«Суть жалобы — оскарбительное поведение со стороны новоиспечённого графа Аверина. Я присутствовал на приёме, устроеном господином Авериным в честь получения нового титула. Однако вместо положенного приветствия и почтительного отношения ко мне, граф Аверин демонстративно меня игнарировал, пресекал все попытки диалога, и кажется, даже посмеивался надо мной за моей спиной. Это не просто личное оскорбление, а принебрежение ко всему институту дворянства, который является неотъемлемой частью нашей феодальной системы. Прошу Совет рассмотреть мою жалобу и вынести решение, которое востановит справедливость. С глубочайшим уважением к совету, барон Бобров».
Ох, сколько же здесь ошибок! Он бы хотя бы словарём воспользовался, раз жалобу в совет отправляет.
Пока я дочитывал, появился и сам Бобров, усевшийся на стул рядом.
— Что скажете, господин Аверин? — спросил у меня граф Герасимов.
— Касаемо орфографических ошибок или сути жалобы? — не сдержался от усмешки я. — А то я бы порекомендовал своему барону взять пару уроков по грамоте.
— Вот видите! — завопил Бобров, но граф Ломоносов остановил его величественным жестом.
— Вообще-то, господин Бобров, в этом граф Аверин прав, — заявил он спокойным тоном. — Ваше письмо содержит в себе огромное количество ошибок. Мне и самому это очень резало глаза.
Бобров пристыженно замолчал, не найдясь с ответом.
— Если мне надо прокомментировать суть жалобы, то это — ложь, — коротко добавил я. — Я приглашал барона Боброва на свой приём, это правда. Я устраивал его для знакомства со всеми своими баронами. Он открыто заявил мне, что сам претендовал на место графа и недоволен моим титулом. После чего поспешил удалиться с приёма.
— Вы пригрозили мне, что лишите меня титула! — снова воскликнул Бобров.
— После вашей такой же угрозы в мой адрес, — спокойно парировал я. — Особенно мне понравилась ваша часть жалобы про «насмешки за спиной». Вы не пробыли на приёме и пяти минут, и это подтвердят все остальные гости. Откуда же вы можете знать, что там происходило?
— Потому что я вижу вас насквозь, — заявил Геннадий Бобров. — И вы недостойны занимать такой титул.
Обида из-за того, что графский титул не достался ему, привела его аж в этот совет. Но он толком не продумал суть своих обвинений. Или надеялся, что совет не станет рассматривать этот случай лично.
— У меня есть видеозапись нашего разговора, — проговорил я. — Которая подтвердит все мои слова.
— Вы не имели права снимать без моего согласия! — взвизгнул Бобров.
— Я имел право снимать у себя дома, — пожал я плечами. — Помнится, вам не очень понравился тот факт, что приём проводится на дому. Мне же это теперь пригодится.
Разумеется, я мухлевал. Никакой видеосъёмки я не вёл, и таких доказательств у меня не было. Однако этого хватило, чтобы окончательно добить Боброва.
— Господин Бобров, всё действительно было именно так? — приподнял бровь граф Герасимов.
— Это не имеет отношения к делу, — выпалил Бобров. — Меня оскорбили, и вы должны с этим разобраться.
— Так если речь идёт про оскорбление, можете вызвать меня на дуэль, — предложил я. — Хоть это не практикуется между представителями разных титулов, я могу сделать исключение.