— Эй, Фырк, — мысленно позвал я. — Нужна твоя помощь. Детализация. Что еще ты видишь в самих очагах воспаления? Есть ли там… гранулемы? Мелкие узелковые образования в тканях?
Мой мысленный приказ застал Фырка врасплох. Его азарт от «операции Крот» мгновенно сменился недоумением.
— Гранулемы? Что это за хрень… — проворчал он, но тут же взял себя в руки. — Ладно, шеф, понял. Ищу какие-то узелки. Дай проверю… Секунду…
Настала тишина. Я ждал, постукивая пальцами по столу. Это был ключевой вопрос. Характер воспаления — вот что могло отсечь десятки похожих диагнозов.
Фырк вернулся молниеносно
— Да! — его мысленный голос прозвучал торжествующе. — Точно! В легких есть! И в слизистой его носовых пазух тоже! Мелкие такие, как узелки, но они определенно есть! Я думал, это просто рубцы какие-то старые!
Есть! Вот оно!
Внутри меня все натянулось, как струна.
Гранулематозный характер воспаления! Это не просто диффузный «пожар», это организованная атака с формированием специфических очагов.
Ключевой гистологический признак.
Он отсекает сразу несколько похожих синдромов, включая большинство коллагенозов. Теперь круг поиска сузился до двух-трех крайне редких, но очень специфических вариантов. Все указывает на…
В этот самый момент, словно по заказу, мой телефон зазвонил снова. Громов. Я поднес трубку к уху, мое сердце колотилось в предвкушении.
— Лекарь, есть еще кое-что, — голос капитана был немного смущенным. — Любовница его вспомнила одну деталь, говорит, может, это важно. У него на коже, в основном на голенях и предплечьях, иногда появлялись странные красные узелки. Очень болезненные на ощупь. Он их тщательно прятал под длинной рубашкой, видимо, стеснялся. Появлялись на несколько дней и потом исчезали сами по себе.
Я замер. Весь мир сузился до голоса Громова в трубке.
Кожные узелки. Болезненные. На голенях.
Это был последний, недостающий, самый яркий и характерный кусочек пазла. Финальный мазок, завершающий картину.
Узловатая эритема… или кожная пурпура… Классическое, хрестоматийное проявление. Мысли неслись с бешеной скоростью.
Как я сразу не догадался! Я был так зациклен на внутренних органах — на почках, на легких, — что совершенно забыл про самый большой орган человеческого тела. Про кожу!
Теперь все сходилось. Все до единой детали.
Я вскочил из-за стула, чувствуя, как по телу разливается горячая волна триумфа. Азарт охотника, загнавшего свою добычу.
— Капитан, я знаю, что с ним! — выпалил я в трубку, не в силах сдержать эмоции. — И я точно знаю, как его спасти!
— Отлично! — в голосе Громова послышалось облегчение. — И что же это?
— Завтра все расскажу, — ответил я, мгновенно возвращая себе самообладание и переходя в режим стратега. — Но я вам обещаю — завтра утром он будет в полном сознании, адекватен и готов к обстоятельному, продуктивному разговору. И он будет говорить все, что вы захотите.
— Как вы его заставите? — в голосе капитана прозвучало недоверие.
Я позволил себе холодную, хищную усмешку.
— У меня есть план. И теперь у меня есть идеальный рычаг давления на него. До завтра, капитан.
Я повесил трубку, не дожидаясь ответа. Диагноз был поставлен.
Глава 3
Я вылетел из кабинета и почти бегом направился по коридорам больницы.
В голове уже не было места сомнениям или анализу — только четкая последовательность действий. Шаг первый — заручиться поддержкой ключевых фигур. Шаг второй — получить препараты. Шаг третий — начать игру.
Кабинет Шаповалова был единственным, где под дверью виднелась полоска света. Я вошел без стука.
Мастер-целитель сидел за своим столом, заваленным историями болезни, и что-то быстро писал, хмуря густые брови. Он поднял на меня раздраженный взгляд, готовый высказать все, что думает о нарушителях его ночного покоя.
— Разумовский, что стряслось?
— Я знаю, что с ним, — ответил я, подходя к столу и опираясь на него руками. — И я знаю, как заставить его говорить.
Шаповалов отложил ручку. Его раздражение мгновенно сменилось напряженным вниманием.
В этот момент дверь снова открылась, и в кабинет заглянул Артем. Он выглядел уставшим и держал в руках распечатку кардиограммы.
— Игорь Степанович, тут у пациента из третьей палаты… О, Илья, и ты здесь.
— Заходи, Артем, — я кивнул ему. — Это касается всех. Тебя — в первую очередь.
Артем, заинтригованный, вошел и закрыл за собой дверь. В кабинете повисло напряженное ожидание.