— Скромен, — не удержалась я.
— А к чему отрицать свои достоинства? — Эйден пожал плечами, словно это было что-то само собой разумеющееся. — Вот ты так постоянно делаешь, и что, много пользы от этого?
— Что? Когда это?
— Да всегда! — в голосе Эйдена промелькнула легкая нотка недовольства. — Кто называл себя обычной? Ты красавица! Яркая, рыжая, с потрясающей улыбкой. Ты говоришь, что безродная. У тебя нет титула, это верно, но ты же Гринтейл! Самая знаменитая лекарская династия, твои предки лечили еще моего прадеда! Уверен, что ты считаешь себя хорошим лекарем из-за Дара.
Я заметила, как быстро мерцает метка истинности на запястье Эйдена. Сердце колотится, а в голове блохами прыгают мысли. Откуда он знает? Неужели я такая простая, что меня можно читать, как книгу.
Эйден взял меня за руку и заглянул в глаза.
— Элиана, ты отличный лекарь и Дар тут ни при чем. В этом-то уже хватит сомневаться.
Но в душе я чувствовала, что Эйден прав. Он смотрел на меня так нежно, говорил такие приятные слова, а я все думала, что это не обо мне, не про меня. Кажется, я ему действительно нравлюсь и он видит во мне только хорошее.
— Вот что ты понимаешь, — вздохнула я, — работу лекаря может оценить только другой лекарь.
Дракон усмехнулся и ответил:
— Ты зашила артерию охраннику прямо на берегу реки, без медсестер, лупы, хорошего освещения. Ты все время забываешь, что я генерал. Я видел много сражений, много ран. Поверь, даже больше чем ты. Я видел, как полевые врачи пытались спасать раненых, видел, как мои люди погибают, — Эйден указал на спящего охранника, — Он бы умер, если бы не ты. Прекрати сомневаться в себе. Или хочешь сказать, что это все Дар.
Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Мне стало ужасно стыдно, ведь я до этого не задумывалась, а каково Эйдену. Наверняка он настрадался за жизнь не меньше моего. Кажется, в этот момент я была готова простить ему все на свете и сходить еще на парочку испытаний. Эйден чуть сжал мою руку.
— Почему ты не рассказала мне о Даре сразу?
— Боялась, что ты отберешь его, — честно призаналась я, — Лишишь меня последнего… ну я тогда так думала. Не знаю, — ко мне тут же вернулась тревога, да еще с новой силой, — Боги, я же сбежала! Твой отец теперь точно отберет мой Дар. Отберет и кинет за решетку. Я стану пустой куклой и…
— Ты не забыла о моей ране? — перебил мою панику Эйден, — Перевязка.
Я глубоко вздохнула, концентрируясь на бинтах. Точно. Сначала нужно закончить с пациентом. Боже, Эйден же мой пациент, у нас не может быть романа, это нарушение кодекса. Мысли скакали, но руки работали. Я накладывала слой за слоем, касаясь горячего плеча Эйдена. Нужно было зафиксировать плечо, а то дракон очень подвижный, один шов уже разошелся. Хорошо, что яд ослабевает. Занявшись работой, я наконец успокоилась.
— Ну все, — сказала я, завязав последний узел на бинте.
Эйден встал, повернулся ко мне и улыбнулся. И я вдруг поняла, что он нарочно настоял на перевязке. Знал, что мне станет легче. Да, дракон не умел ухаживать, а девушками, ну и ладно. К черту романтику. Лишь бы он и дальше так верил в меня, так хорошо понимал и поддерживал.
— Эйден, — я собралась с духом, чтобы сказать ему…
— Не беспокойся о Даре. Мой отец поступил жестоко, наказав магов Академии. Больше этого не повториться.
— Но…
— Я расскажу тебе все, но когда мы вернемся во дворец, хорошо?
Мне удалось лишь кивнуть в ответ. Кажется, события этой недели окончательно добили нервную систему. Мне очень нужен был отдых. Сейчас я уже была согласна и на темницу. Только чтобы тишина, книги и регулярное питание.
С этими мыслями я собрала инструмент, помогла детям устроиться под навесом. Эйден же договорился со Щербатым поделить дежурство, а потом обернулся ко мне и махнул.
— Элиана, выбрала нам с тобой лежанку?
Нам? Что значит нам?
Глава 21.1
Я не знала что ответить, поэтому растерянно указала на ближайшую. Эйден кивнул и скрылся в кустах. Судя по тому, что Щербатый рухнул на тюки неподалеку, дракон вызвался дежурить первым. Мне ничего не оставалось, как лечь. Только сна не было ни в одном глазу.
Я лежала, уставившись в звёздное небо, чувствуя, как моё тело отказывается поддаваться усталости. Ворочалась на месте, а сон никак не приходил. Рядом под навесом возились дети, перешёптывались, пытаясь уснуть. Их тихие голоса сливались с ночными звуками реки: вода плескалась о борта баржи, где-то вдалеке трещал сверчок, и в ритмичном рокоте слышалось движение быстрых речных потоков.
Я выдохнула, стараясь расслабиться, но мысли, как всегда, пошли вразнос. Сперва я устроилась посреди лежанки, думая, что это было бы нормально, но потом меня вдруг осенило: если Эйден захочет прилечь рядом, ему не хватит места. Я подвинулась на правый бок, но тут же почувствовала, что это ужасно неудобно — каждый сучок, щель, каждая неровность досок попадали под бок, словно нарочно.