Немного поперебиралась, потом свернулась на левом боку. Вроде стало лучше. Но тут я подумала: а вдруг Эйдену будет неудобно, когда он вернется? Может, надо было оставить ему больше места. Но вскоре пришла другая мысль: Эйден ведь дракон, он разберётся, где лечь, ему и место меньше нужно. Однако через мгновение я вспомнила, что на левом плече у него рана от стрелы. Я перевернулась обратно на другой бок, проклиная свою суетливость.
Звуки ночной реки вдруг стали слишком отчётливыми. Тихие плески воды о борт баржи разносились эхом в моей голове, не давая успокоиться. Казалось, что каждый звук был громче, чем прежде. Где-то неподалёку плыла рыбина, ударяя хвостом по воде. Отдалённо слышался скрип веревок, которыми была привязана баржа и редкие шорохи леса. Я даже приподнялась на локте, чтобы посмотреть все ли хорошо, не развязался ли узел, а то вдруг нас унесет течение? Но все было в порядке.
Только я начала привыкать к этим речным звукам и нашла в них некоторое умиротворение, как Щербатый захрапел. Причём так громко, что я чуть не подпрыгнула на месте. Его храп разнёсся над баржей, словно эхо пещеры, и я уткнулась лицом в свой плащ, который выступал в роли подушки, пытаясь как-то заглушить этот звук. Но чем больше я старалась, тем больше он, казалось, разрастался в тишине ночи. Добавлялись новые присвисты и бульканья. Ему однозначно нужно лечить насморк. Секунда и вот я уже расписываю в голове план лечения.
Эйден где-то там стоял на посту, а я мучилась от бессонницы.
Я начала в уме повторять список первоэлементов — старый, проверенный способ заснуть, когда никакие другие мысли не помогали. Земля, вода, огонь, воздух, эфир… Земля, вода, огонь, воздух, эфир… Постепенно слова начали сливаться, и я почти погрузилась в сон, Щербатый перестал храпеть. Тишина накрыла меня, и я, счастливая, подумала, что вот теперь точно смогу уснуть.
Но в этот момент я почувствовала, как рядом кто-то улегся. Тяжелая фигура, движение воздуха. Эйден! Сердце заколотилось как бешеное, и я тут же напряглась, словно не знала, как себя вести. Что делать, если он решит меня обнять? Но время шло, а Эйден не обнимал. Почему он меня не обнимает? Я замерла, вся в смятении, пытаясь понять, как себя вести. Спать? Поговорить?
И тут я почувствовала жаркое, почти огненное дыхание дракона на своей шее. Тепло накрыло меня волной.
— Элиана… — раздался его голос.
Я закусила губу, стараясь не вздрогнуть. Моё имя всегда звучало так по-особенному, когда Эйден произносил его — с едва уловимым рыком в голосе, словно дракон во сне пробуждался в нём. Что делать? Ответить? Притвориться спящей? Я крепко зажмурилась, надеясь, что это сработает.
— Элиана, — снова позвал он, и я услышала едва заметную улыбку в его голосе. — Отключи голову. Скрип твоих мозгов мешает спать.
Его слова прозвучали с такой лёгкой насмешкой, что я не смогла удержаться — локтем ткнула его в бок.
— Чурбан, — буркнула я, но неожиданно для самой себя это прозвучало мягко, почти нежно.
— Паникерша, — прошептал он в ответ и, наконец, обнял меня.
Тёплое, уютное тепло его объятий сразу же успокоило. Я почувствовала, как всё напряжение уходит, как звуки ночной реки и шорохи леса исчезают. Остались лишь пульсация наших меток, их ритм, сливающийся с ровным дыханием Эйдена. Впервые за долгое время я по-настоящему почувствовала себя в безопасности.
Я расслабилась и, чувствуя, как меня укутывает это тепло, погрузилась в долгожданный, спокойный сон.
Глава 21.2
Я выспалась так, как давно не спала. Глубокий и спокойный сон, без тревожных мыслей. Я открыла глаза уже поздним утром, чувствуя удивительную лёгкость. Первое, что привлекло моё внимание, был чудесный запах, доносившийся от костра. Он был настолько аппетитным, что желудок сразу напомнил о своём существовании.
Я приподнялась на локте и огляделась. У костра, на вертеле, жарились утки. Румяные, с золотистой корочкой. Рядом с утками стояли небольшие миски с кашей и лепёшками, запечёнными прямо в углях. Сыр плавился на краю, добавляя нотки солоноватого аромата в воздух.
Эйден, уже бодрый и, кажется, совершенно выздоровевший, разделывал утку, выбирая детям самые вкусные куски. Мальчишка, который накануне казался угрюмым и молчаливым, теперь улыбался вовсю. Девочка уже не жалась к брату, а с интересом ковыряла палочкой плавящийся сыр.