Я быстро отыскала комнату, оттуда доносились звуки рыданий. В объятиях Магнолии Дейзи упивалась жалостью к себе.
Подняв взгляд, обнаружив меня, она скривила губы:
— Чего тебе здесь надо? Мало моих унижений? Давай, скажи, что я чудовище.
— Я пришла не за этим, — я уселась на кровать, где она плакала. — Твоих подельниц я разогнала, но уверена, что завтра они явятся молить о прощении.
— Какое прощение? Я испортила им жизнь.
— Но это правда, сестренка, — потрепала ее по плечу Магнолия. — Я слышала, как леди Мэтисон всех приструнила.
— Это ложь. Ей незачем мне помогать. Она чем-то опоила господина Бриленда и пришла, чтобы торжествовать.
Небеса, дайте мне терпения. Силясь не вспылить, я попросила Магнолию выйти, нам с Дейзи надо было остаться наедине.
Слава местным богам, что Магнолия меня послушалась, а то бы пришлось прибегать к более решительным методам. Как говорится, «достаточно нежных уговоров, пока переходить к насилию».
Створка за нами затворилась, и предусмотрительная Дейзи отодвинулась от меня подальше. Рыдать она, естественно, не перестала.
— Ты знаешь, — произнесла я задумчиво, — в первые дни в Лавенхейме я бы очень хотела забраться в уголочек и плакать. Меня все возненавидели, включая герцога. И твой отец не воспылал радушием.
— Ты сравниваешь меня с собой? — ощерилась девушка.
— А почему нет? — я пожала плечами. — Мы не сильно отличаемся. Мы почти одного возраста, одного положения. Тогда тебя любили все, а сейчас презирают. Все презирали меня, но неожиданно полюбили...
— Именно, ты их любовь завоевала, — всхлипнула леди Уоррен, — а я испортила собственную репутацию. Всему городу известно, что я натворила.
— И что? Тебе не плевать на глупые сплетни? Какая разница, кто и что думает? Разве нет людей, чье мнение тебе по-настоящему важно?
Вопрос я задала несложный, и в ее глазах легко считала ответ. Отец, сестры и... Александр Бриленд занимали весь ее мир.
— Ты забрала у меня герцога, — выдавила она сквозь зубы. — Он не посмотрел на твое поведение, на твой неженственный характер, на твои дешевые уловки...
— Продолжишь меня оскорблять, я тебя тресну, — пригрозила ей, и, по-моему, это возымело эффект, она присмирела. Ни для кого не секрет после инцидента с Граемами, что треснуть я могла. — Скажи честно, а у тебя вот свет клином сошелся на Его Светлости? Ты действительно в него влюблена? Не мечтала кем-то работать, пока тебе не сообщили, что в будущем ты станешь женой Бриленда?
Вопросы попали в точку. Дейзи обмякла, но успокоилась. Утерла слезы, а на лице были написаны мысленные потуги.
— В детстве я мечтала быть как отец, — протянула она, — но когда мама ушла, я заменила ее. Хотела, чтобы папа меньше страдал из-за ее ухода. И знала, что буду лучшей женой и матерью, чем она сама...
— Мамой ты стала отличной, — я признала, — и на роль супруги ты очень подходишь. Все эти общества, праздники... Меня такие мероприятия вводят в тоску. Но еще подумай, ты этим хочешь заниматься всю жизнь?
Ее брови сдвинулись. Шестеренки заработали. Мне показалось, что она впервые рассуждает о собственных желаниях.
— Я не понимаю...
— Ты не торопись, подумай, — настаивала я.
Эх, понятно, детская травма. Впрочем, многое у Дейзи получилось. Она настолько хорошо вошла в свою роль главы семьи, вела весь быт, следила за обучением младших сестер, их воспитанием, что позабыла о собственных мечтах. И сама поверила в то, что этого она хотела.
Госпожа Уоррен, где бы она ни была, поступила отвратительно, бросив дочь и заставив через это пройти. Пусть брак был неудачен, но бросать детей нельзя никогда. Господин Роберт тоже допустил ошибки, легко повесив бремя главы семьи на старшенькую.
Черт, теперь и мне перед Дейзи стыдно.
— Нет, не этим, — мотнула она головой и опять фыркнула, превращаясь в надменную барышню. — Но тебе легко рассуждать. У тебя есть профессия, ты получила образование, а я...
— Никто не мешает выучиться на целителя, — подсказала ей. — В лекарскую академию в Брекенридже поступали и более старшие маги.
— Стать целителем вроде тебя?
И опять эти недоверчивые нотки. Какая она вредина.
— Это плохо? Будешь помогать отцу или в столице останешься. Ты столько лет провела, разбираясь с семейными проблемами, почему бы не пожить для себя?
Я буквально чувствовала, что она в смешении, что она хочет согласиться, но будущее ее пугает. Оно ведь неизвестное, неизведанное. Насколько сложно девушке, чья жизнь была почти предопределена?