Так обидно, я столько сил вложила в сборы, потратилась на новое платье. Неужели Александр думает, что его поцелуй мог повлиять на меня? Было и было.
Плевать на поцелуй, секундная слабость. А я хочу веселиться, отдыхать, провести время с Джайлсом, в конце концов. У меня есть надежды, что жители города перестанут смотреть на меня с презрением и отвращением. За что герцог меня наказывает? И ведь это не первый раз.
Внезапно осенило.
Точно! Второй...
А что, собственно, я дергаюсь? Это не единственный выход, есть другой. Для прислуги, для прогулок в саду.
Мрачно и хищно улыбнувшись, я отошла на два шага назад и побежала в противоположном направлении, перепрыгивая мебель.
— Куда?! — донеслось вслед.
Пока бежала, счастливо размышляла о том, что подлецу не удастся меня остановить. Бриленду не догнать, болезнь помешает, но едва достигнув желаемого, осознала, как жестоко ошиблась. И эта дверь была заперта наглухо.
Я бессильно опустила плечи. В уголках глаз образовались слезы.
Продуманный господин Бриленд не спеша доковылял и до второго порога. Наблюдала за ним через стекло.
Мужчина хмыкнул, обвел меня ревнивым взглядом с ног до головы, удостоверился, что я наверняка не покину дом, и развернулся.
Мерзавец.
Просто взял и развернулся, скрываясь в темноте осеннего сада.
Ну уж нет. Не сдамся.
Вспомнила, что под окном моей спальни прекрасно разросся плющ. И пусть зеленые побеги уже не такие гибкие ввиду смены погоды, пятьдесят килограмм красивой девушки они выдержат.
Задумано — сделано.
Я перелезла через подоконник, подергав предварительно за ветки. На первый взгляд они вызывали опасение, но во мне проснулся азарт. Не то чтобы я стремилась именно к господину Граему, но не желала оставлять последнее слово за герцогом.
Он меня выбесил. Да я его почти возненавидела за подобный поступок.
Перекинув юбку, наступила. Раздался треск, и с этих лиан взлетело несколько птиц. Ойкнув, естественно, испугавшись, все равно продолжила карабкаться. К сожалению, куда ставить ногу, я не видела. Приходилось полагаться на сильные руки и собственную удачу, которой у меня кот наплакал.
В самом низу эта же удача меня и подвела. Один из побегов оборвался, ступня сорвалась, и я полетела прямиков в клумбу.
— Он не светлость, — ругалась я, закряхтев от боли, — он подлинная темность. Как таких земля носит?
Ох, у меня резко заболело все. Пальцы ныли, голова закружилась, а по спине словно табун лошадей прошелся. В таком состоянии легче вернуться домой, и будь на моем месте пациент, я бы заставила его не храбриться, а отправила бы в постель. Но... Я чересчур упертая.
Платье тоже было безнадежно испорчено. Туфли увязли в сырой земле, потому что садовник совсем недавно поливал растения вблизи моей избушки. Подол испачкался, а под ногтями образовалась грязь.
Я не могла по достоинству оценить весь ущерб, нанесенный моими поспешными движениями, но опять же, упрямо решила идти напролом и не сдаваться. Не дам я Александру Бриленду возможности насмехаться надо мной.
Кое-как очистившись и воздавая этому миру хвалы за бытовую магию, я потопала к главному дому жутко разъяренная. Выбрала не основную дорогу, чтобы, не дай боги, этот коварный мерзавец, меня там не поджидал, а обходной путь, ведущий к черному входу. Там, кстати, есть повод задержаться, проверить себя в зеркале и поправить прическу.
И все это время я проклинала Его Светлость. Обзывала кем угодно, на что хватало фантазии. Есть поверье, что если долго думать о человеке: у него загорятся уши. Я мечтала, чтобы господин Бриленд воспламенился.
Кем он себя возомнил? Какого демона решает за меня, идти мне на свадьбу или нет? Он мне кто? Брат? Отец? Жених?
Последнюю мысль отмела моментально, вспомнив про поцелуй. Я-то, дурочка, предположила, что ему понравилась. А это... это... это был подлый план. Даже ревнивцы-женихи не издеваются настолько злостно над своими невестами.
В глубине поместья было очень красиво, этого не отнять. На всех входах и выходах повесили гирлянды с фонариками, цветы под магическим воздействием распустились. Гремела музыка, звенели бокалы, веяло ароматами сладких духов. Везде сновали слуги, которые, конечно, оглядывались на меня. У меня лицо маньяка-убийцы, улыбка зловещая. Не удивлюсь, если кто-то понесется докладывать обо мне хозяину.
Свернув в очередной поворот в живой изгороди, не дошла буквально пятнадцать-двадцать метров, как услышала хруст веток и... рычание, что ли.
Медленно обернулась и замерла. Пульс бешено застучал в висках.