Смутные воспоминания прорывались по частям, и после звонка Ивана Николаевича, в голове непонятно откуда появились названия двух компонентов. Которые нужны были для смешивания с жидкостью, которую дистиллировали из стекловидного тела и кровью, извлеченной из печени.
Пытаясь позже вспомнить события этого дня, я постоянно задавал себе один вопрос. Почему я решил в одиночку вычислить настолько опасного убийцу? Ну почему я не связался с майором и не рассказал все. Особенно после взлома лаборатории. Я ведь прекрасно знал, у кого еще есть доступ.
Вместо этого во мне проснулся доморощенный детектив, и я решил... Непонятно, что я решил. Идти навстречу верной смерти?
«В моей лаборатории он не может готовить все компоненты, – сосредоточенно думал я, пока ехал в университет. – Невозможно, в любой момент зайдет заведующий или сотрудники. Значит есть другая лаборатория. Он же должен проводить тщательную дистилляцию, перегонку и жидкостей стекловидного тела, и кровь печени через испарение и конденсацию. Долгий процесс. С учетом того, что материал появляется неравномерно».
На последней мысли я чуть не выпустил руль, машину крутануло, и я остановился. Пульс резко подскочил и страшно задрожали руки,
Материал. Медиков часто обвиняют в холодности. Правильно делают. Рассуждая об убийце, и какое именно средство он пытался получить, я напрочь забыл, что жидкость извлекается у живой молодой девушки, привязанной к кольям на земле, и умирающей в страшных мучениях.
Немного успокоившись, я медленно выехал из колеи и поехал дальше.
На второй день после страшного происшествия в моем университете постепенно все приходило в норму. Студенты и преподаватели занимались обычными делами, со стороны могло показаться, что все в порядке.
Я вздохнул, мельком глянув на почти высохший бордовый круг, и зашел в здание. Лаборатория находилась на третьем этаже. Набрав код, я сразу пошел искать Ивана Николаевича, который нахмурившись смотрел в монитор.
– Что-то не так? – спросил я.
– Не могу понять, кому вообще могло понадобиться подобное, – в голосе заведующего лабораторией слышалось искреннее недоумение.
– Перечислите вещества, которые пропали, – сказал я сосредоточенно.
– Пропало несколько синтетических препаратов, – Петр Николаевич пролистывал список веществ на мониторе. – Некоторые относятся к экспериментальным, только тестируются в разных исследованиях. Ничего не понимаю, кому понадобились транскрипционные факторы?
– Какие именно препараты? – с напором спросил я.
– Пропали две ампулы, – заведующий нахмурился. – Препаратов, которые усиливают движение клеток и метаболизм.
– Понятно, – задумавшись сказал я. – Используются в комбинации в экспериментах по репрогаммированию стволовых клеток. Причем опубликованы некоторые обнадеживающие результаты японскими учеными.
– Да, оба препарата могут использоваться только в регенеративной медицине, – я не сомневался, что при необходимости Петр Николаевич мог назвать точные пропорции, да и сам ход подобных экспериментов.
– Понятно, – пробормотал я сдавленно.
– Кому вообще это могло понадобиться, да еще в такой странной комбинации? – удивленно пробормотал Петр Николаевич. – Во-первых, взято два вещества из необходимых четырех факторов. Во-вторых, без специального лабораторного оборудования это совершенно бесполезные вещества.
– Значит у того, кто взял компоненты, есть нужное оборудование, – промолвил я, убеждаясь, что интуиция не подвела и в этот раз.
– Допустим, хотя в нашей лаборатории самое передовое оснащение в стране, – все же услышал Петр Николаевич. – Но для чего?
– Для приготовления «вечного напитка», – тихо прошептал я, чувствуя, как медленно по позвоночнику поднимается холодок.
Я до последнего момента не предполагал, что окажусь прав.
До какой же степени безумия мог дойти гениальный медик, чтобы поверить в рецепты «черной алхимии»? Неужели образованный умнейший человек мог поверить, что может создать эликсир бессмертия? Поверить настолько, что решиться на дьявольски жестокие убийства.
– Какого напитка, простите? – оторвался наконец от монитора заведующий и с недоумением посмотрел на меня.
– Не обращайте внимания, Петр Николаевич, – постарался я сказать нейтральным тоном. – Отметьте все, что пропало, в журнале, запишите оставшееся количество и спокойно продолжайте работать
Я медленно вышел из лаборатории и пошел в свой кабинет. Мысли метались, перекрывая одна другую и мешая выстроить логичную концепцию