Во второй более просторной комнате топилась печь.
В дальнем углу сразу увидел, что под одеялом кто-то лежал.
Я быстро прошел через комнату, подойдя к краю кровати. Вначале увидел только руку, тоненькую, бледную с прожилками. На столе рядом с кроватью стояла лампада, несколько чашек, деревянная кружка.
Я перевел взгляд на белое лицо подростка. Несмотря на состояние больного, подсознательно удивился, насколько прав был Петр. Елисей был очень красив, тонкие черты лица как будто вычерчены художником. Казалось, что и веса не было, не только из-за болезни. Отрок был ангельски прекрасен.
– Уже третью ночь горит, рубахи да потное белье какой раз меняю, – услышал я взволнованный женский голос за спиной.
Я повернулся и посмотрел на светловолосую девушку в простой рубахе, которая держала в руках большое ведро, явно с водой. Возраст девушки определить было сложно, примерно от двадцати до тридцати лет.
– Агафья, поставь ушат да подай стул лекарю, – раздался голос Петра.
Времени на разговоры не было. Подростку было уже очень плохо.
Я быстро пощупал пульс. Слабый. Приложил руку ко лбу. Да, температура и правда высокая. Быстро посмотрел, что еще стояло на столе.
– Чем лечите больного? – спросил я.
– Дак известно чем, – тихо сказал Петр. – Лекарь местный дает снадобья.
– Какие? – резко спросил я.
Времени на вежливость просто не было.
– Хлебный квас с толченным чесноком и хреном Елисею даем, – ответил растерянно купец. – Мед сырец да пиво темное с полынью подогретое…
– Что? – повернулся я к Петру.
– Лекарь сказал надобно, – пробормотал Петр. – Пот, говорит, прогоняет. Кровопускание делал, чтобы дурную кровь прогнать…
– Да кто лечит то такими изуверскими методами? – не сдержался я.
«Средневековье какое-то», – возмущенно подумал я и сразу осекся.
Я и так в средневековье. Откуда здесь врачи и тем более лекарства?
Мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, где найти природные антисептики в шестнадцатом веке. Где же я возьму антибиотики? Подросток явно умирал. Без бактерицидного лечения шансы были равны нулю.
«Нужно найти подходящие ингредиенты, чтобы смешать аналог антибиотиков, – судорожно думал я. – Грипп страшно запущен, организм сам не справится. Да из чего же соберу антибактериальное средство-то?».
Необычный дар помнить все, что когда-либо прочитал, теперь показался спасением. В голове замелькали когда-то прочитанные тексты. Все-таки смешиванием веществ и созданием новых лекарств я занимался всю жизнь.
«Антибиотики могут быть природными и синтетическими, – пронеслась мысль. – Господи, ну конечно, нужна плесень. Особого вида. Penicillium (Пеницилин). Появляется на испорченных фруктах, хлебе… Хлеб!».
– Найдите срочно заплесневелый хлеб, – скомандовал я. – Нужен ржаной или черный хлеб, на котором есть плесень. И уберите все со стола.
– Так порченный хлеб свиньям относим, – неуверенно сказала Агафья.
– Значит пойти, взять у свиней и принести мне, – отрезал я. – Петр, ты хочешь спасти сына?
– Делай, как лекарь заморский говорит, – сказал Петр девушке.
Агафья выбежала из избы, я еще раз с жалостью посмотрел на подростка. Елисей еле-еле дышал. Только бы успеть, должно помочь.
«Дистиллированный алкоголь, где же я возьму спирт то?» – продолжал судорожно думать, где взять остальные компоненты.
– Что еще нужно, барин? – Петр словно прочитал мои мысли.
– Какой алкоголь вы пьете? – спросил я.
– Чего? – купец удивленно на меня посмотрел.
– Для лекарства нужен спирт, – процедил я. – Что пьете на праздники?
– Дак есть немного «хлебного вина», – смущенно ответил Петр, – сами немного перегоняем. Знамо из ржи делаем, в подвале стоит бутыль.
«Хлебное вино» является прототипом водки, крепостью 30-40 градусов, – пронеслось в голове. – Намного слабее спирта, но на время может помочь».
– Срочно неси свое «хлебное вино», – почти прокричал я.
Забежавшая в комнату Агафья вздрогнула.
– Хлеб порченный принесла? – посмотрел я на девушку.
– Да, – запинаясь проговорила Агафья.
– Положи в чистую миску на стол, и убери все остальное со стола, – времени на объяснение и вежливость у меня просто не было.
Инстинкт сохранения чужой жизни проявился в полной мере.
Петр вернулся довольно быстро, держа небольшой бутыль с жидкостью.
– Ставь все на стол! – коротко сказал я. – Ножик бы мне острый.
– Так посмотри в своей суме лекарской, – удивился купец.
Тут до меня дошло, что я так и не знал, что находится в футляре и тем более в объемной сумке. Я метнулся в сени и принес с собой увесистый чемоданчик. Внутри и правда лежал набор инструментов, очевидно лекарей шестнадцатого века, завернутый в грубую холщовую ткань.