– Чего так? – коротко спросил я, ловя себя на мысли, что постепенно начну перенимать и местный говор.
– Не пущают, строгий контроль на заставе нынче, – проговорил Петр.
– Да я помню, когда мы подъезжали к Старице рано утром и проходили заставу, повозку долго очень проверяли, – смутно вспомнил я.
– Дак всегда в город служилые люди пропускают, – степенно ответил купец. – Где ж это видано, чтобы без охраны? Поди лихие люди да разбойники набегут. Контроль он всегда нужен, чтобы в городе жить спокойно было.
Я кивнул, возразить было нечего. Я прекрасно понимал особенности пограничного контроля и строгой проверки на пропускных пунктах.
– Только вот неделя как, хуже прежнего стало, – продолжил Петр задумчиво. – Укрепили заставу, еще служилых людей прислали, всех подозрительных хватают да к старосте волокут.
– Почему? – спросил я с интересом.
– Говорят, разбойника страшного ищут, – вздохнул Петр. – Страсти творятся. Слышал от губного старосты, что девок молодых стали находить, с животом разрезанным, словно скот какой. Да говорят без глаз. Что ж за разбойник окаянный на такую скверну отважился? Дней десять как будет, нашли девку в Покровском под Москвой, затем неделю как под Клином нашли. А дня три назад недалече от Твери нашли, такожде разрезанная по животу да без глаз. Молодая девка, красивая. Мужа, говорят, еще не знала…
Может ли человека бить молния в одно место три раза подряд?
Я пытался заставить себя дышать, потому что после слов Петра внутри словно разорвался снаряд, и я судорожно хватал ртом воздух. Я каким-то образом перенесся почти на пятьсот лет назад, чтобы столкнуться со зверскими убийствами, от которых изначально и бежал.
Хорошо, что я сидел боком и Петр не видел моей реакции. Другой рукой я схватился за лавку, пытаясь привести в порядок мысли.
– Петр, какую девушку убили? – сдавленным голосом спросил я.
– Говорят, молодая девка, жила на подворье оружейника, – пожал плечами Петр. – Помогала по хозяйству, убиралась, готовила.
– Как нашли, рассказывали? – не хотел я получать ответ на этот вопрос.
– Дак по обыкновению, толки великие пошли, только об этом и судачат, – проговорил купец. – Тверской губной староста рассказал нашему старосте, тот рассказал служилым людям, и пошло. Небылицы всякие сказывают. Говорят, нашли на пустыре утром. Девка на земле распростерта лежала, веревкой ноги и руки к кольям деревянным примотаны были. Земля вся в кровищи, живот от верху до низу распорот. И глаза вырезаны. Убивец ирод окаянный, не иначе как с бесами водится. Ужасу на весь город нагнал.
Вот круг и замкнулся. Дыши. Вдох, выдох. Просто дыши.
«Невозможно, такого просто не может быть, – воспоминания последней недели до того, как я оказался в чужом времени, хлынули потоком. – Совпадение, просто неудачное стечение обстоятельств. Может зверь растерзал? Может на косу девушка неумело напоролась?».
Не помогало. Врать себе тоже нужно уметь.
Вновь приобретенная феноменальная память теперь мешала. Перед глазами четко стояли картины растерзанных молодых девушек, которые тоже «мужа не знали», на современном языке были девственницами. Привязанных к деревянным кольям, вбитым в землю, с вырезанными глазами и распоротым животом. Всего шесть жертв. Петр говорит, судя по всему, о третьей.
Господи, неужели будет еще три?
Глава 9. Лекарская грамота
Я сидел неподвижно, всеми силами стараясь не выдавать напряжения.
«Да бред какой-то, накрутил сам себе ерунды всякой, можно найти кучу объяснений происходящему», – одна часть мозга пыталась снять стресс.
Рациональная же часть мозга убивала логикой. Я прекрасно понимал, что между временем, где я был профессором передовой медицины и эпохой, где оказался сейчас заморским лекарем, лежит пропасть в несколько столетий. Какой подражатель мог прочитать про убийства шестнадцатого века? Да и где могли написать детальные подробности о вырезанных глазах, распоротых животах и о том, что девушки были невинные? В газете? В какой интересно? В рапортах? Еще смешнее… Ничего не сходилось.
Я прекрасно понимал, что средств массовой информации не было. Да и рапорты служителей закона не могли сохраниться с такими подробностями.
Мозг молчал, потому что принять гипотезу об убийце, жившем почти пятьсот лет все же не мог. Что же ради всего святого происходит?
– Скажи, а далеко от Старицы до Твери? – тихо спросил я, когда вернулась способность дышать.
– Знамо, верст семьдесят будет, – сказал Петр. – Ежели на лошадях ехать, так полтора-два дня надобно. Только, чтобы дороги не размыло. Когда в Тверь товар везем, пару раз лошадей меняем в селениях.