Когда мы вернулись с Агафьей домой было очень поздно. Купцы, скорее всего легли уже спать, потому что рано утром должны были отправиться в торговую поездку. Я провалился в сон, как только коснулся кровати.
Казалось, я только закрыл глаза, как услышал громкие голоса в горнице.
«Не хотелось бы просыпаться каждое утро под громкие крики, – промелькнуло в голове. – Что опять случилось то?».
Я встал, посмотрел в окно и понял, что уже позднее утро. Ну хоть выспался. Быстро накинул кафтан и вышел из комнаты.
В горнице стоял сотник, и непроизвольно внутри все сжалось. Первой мыслью было, что я все же опоздал с лекарством, и кто-то из солдат умер.
– Что случилось, господин сотник? – не придумал я лучшего обращения.
– Благодарствовать пришел, – с характерной грубоватостью сказал военный. – Ратники мои во здравие приходят, встали утром.
Я выдохнул. Хвала небесам. Все живы. Дело было не в том, что я в другом времени в роли чужестранного лекаря. Просто, как и любой медик, смерть от того, что не смог помочь, я воспринимал, как личную обиду.
– По другому делу я к тебе, лекарь, – во взгляде промелькнуло что-то незнакомое, как будто внимательно изучал меня.
Я пожал плечами. Ну и что. Мне скрывать нечего.
– Лекарь, ты не мог бы поехать со мной, дело одно проверить надобно, – скрытность в тоне простого военного настораживала.
Отказаться вроде не прилично. Не в том я положении нахожусь, чтобы военным со званием отказывать. Да и может помощь срочно требуется?
– Хорошо, сумку только возьму свою лекарскую, – я вернулся в комнату, взял сумку, повязал пояс с футляром, помня, что там нужные инструменты.
Мы вышли сели в повозку и проехали примерно минут пятнадцать. Когда я вышел из повозки, невольно восхитился стоящим напротив зданием.
Прямо перед нами стоял Старицкий Успенский монастырь. Огромные врата были украшены позолотой. Пятиглавый собор поражал величием. Одно дело, смотреть картинки, и совсем другое – стоять прямо у ворот.
Монастырь отличался богатым убранством и укреплением.
Для монастыря было странно видеть высокие стены с бойницами, хотя уникальная память тут же дала полный расклад по обстановке в этот исторический период. Монастырь укреплялся от набегов крымских татар.
Кто бы мог подумать, что с государем всея Руси мне придется встретиться намного раньше, чем я даже ожидал.
Вернее, не так.
Я в принципе не планировал встречаться с правителем.
Следуя за сотником, и еще двумя ратниками, мы прошли несколько помещений, пока не оказались в просторной комнате, украшенной позолотой и богатыми фресками. Возникло ощущение, что я попал в музей.
Навстречу вышел высокий мужчина, худощавого, но крепкого телосложения. Взгляд сразу зацепился за то, что тело выглядело изможденным. Рыжевато-русые волосы и пронзительные серо-голубые глаза.
Прямо скажем, в двадцать первом веке я не так часто рассматривал иконы или картины с изображением Ивана Грозного. Просто по обстановке и по общему виду догадался, что стою перед государем всея Руси.
«Так, что делать то нужно? – лихорадочно заработал мозг. – Поклониться? Челом бить? Как приветствовали то царя в этом времени?».
Вместе с метаниями по поводу того, как приветствовать государя, я непроизвольно отметил, что одежда на мужчине не совсем царская. Ну как я себе это представлял. Богатая, конечно, но ниже рангом, что ли.
На мужчине был темно-красный кафтан, расшитый золотом, и длинная накидка, по низу которой был пришит белый мех. На груди висел большой крест, на голове была небольшая шапка, с меховой отсрочкой.
«Наверное, государь должен заговорить первым», – промелькнуло в голове.
Так и произошло. Пока я думал, как все же нужно приветствовать правителя страны и что сделать, мужчина заговорил.
– Слышал, я, лекарь, что ты рать царскую от кончины неминуемой отвел, – прозвучал низкий хрипловатый голос.
«Типа для благодарности вызвали», – пронеслось в голове.
– Не столь велики заслуги мои, великий государь, – я всеми силами пытался освоить местный говор. – Лекарство нужное могу приготовить, такой навык есть. Для того и прислан на службу царю российскому.
Да, представляю, как убого это звучало со стороны.
– Благодарность тебе царская, лекарь, за твое искусство лечебное да за души ратников сохраненные, – проговорил государь.
С одной стороны, было безумно приятно получать благодарность из уст государя всея Руси. С другой стороны, что-то меня насторожило.