Хорошо, конечно, что я мог в деталях вспомнить исторические учебники, только для решения настоящих задач данная информация особо не помогала. То, что Бомелий травил Ивана Грозного ртутью не только я, уже и сотник знает. Поэтому отряд конных стрельцов и охраняет государя, пока он поправляется в стенах Старицкого Успенского монастыря.
В том, что приготовленное мной лекарство подействует я был уверен, хотя для выздоровления требовалось достаточно много времени. Буду ждать вестей от сотника, расскажет же, помогло ли и поправляется ли государь.
Я поймал себя на том, что сознательно запрещаю себе думать о пятом убийстве. Мысль о том, что я спокойно ложусь спать, когда в полночь убийца будет высасывать стекловидное тело из глаз из живой девушки, а затем разрезать вдоль и изымать печень, заставляла холодеть от ужаса.
Мозг просто защищался, потому что я ничего не мог сделать. Не буду же я носиться ночью по пустырям, выискивая убийцу. Преступление могло произойти в десятках километров. И я понятия не имел, по какому маршруту движется убийца. Характеристики жертв я определил, правда пока не понимал, почему именно данное отклонение было важным для убийцы.
Я и правда ничего не мог сделать. От того, что я буду бодрствовать всю ночь, ничего не изменится. Нужно успокоиться и на свежую голову утром искать ответы на нерешенные вопросы. Я уже закрыл глаза, когда услышал тихий стук в дверь. Бояться вроде было некого, я встал и открыл дверь.
На удивление за дверью стояла Агафья, смущенно опустив голову.
– Простите, господин лекарь, – начала девушка тихо. – Дело важное надобно мне вам рассказать, не терпит отлагательства.
– Конечно, говори, – сказал я, не зная впустить ли девушку в комнату, или это будет считаться позором.
Агафья проходить не собиралась, так и говорила, стоя у двери.
– Аптека та, что старая, где я кадку забыла да возвращалась, – заговорила девушка, теребя в руках пояс от длинного сарафана, одетого поверх рубахи.
– Да, ты говорила, внутри видела много чашек да сосудов, – кивнул я. – Значит кто-то пользуется зданием, как лекарской горницей.
Удивился, как легко заменил «лабораторию» на «лекарскую горницу», довольно быстро я привыкал к новому времени и к новым словам.
– Не только, – вздохнула Агафья. – Я смерть, как испугалась и не рассказала никому. Когда бежала до повозки, по дороге повернулась, показалось шум слышала. И видела, как он шел в темноте, от дороги.
– Кто? – тупо переспросил я, не соображая, что еще спросить.
– Темно сильно было, – проговорила Агафья. – Высокий сильно, накидка длинная черная, быстро шел. Нога у него правая хромая.
– Спасибо, что рассказала, Агафья, ты большая молодец, – выдавил я, пытаясь не выдать своей реакции.
Девушка довольная повернулась и пошла в свою комнату. Я молча стоял у двери и пытался подавить рвущуюся наружу картину ночи, когда я и оказался здесь. Ну конечно, совпадение. Высоких людей много. Длинные темные накидки почти все носят. И потом, у человека всего две ноги и хромать можно на одну из них. Идиотские мысли нужно просто выкинуть из головы.
Глава 19. Знак палача
Спал я беспокойно, что объяснимо. С вновь приобретенной памятью я ничего не мог выкинуть из головы. Все образы насыщенного событиями дня перемешались с историческими данными. Мысли метались, вылившись в запутанные и странные сны, где все куда-то бежали по темному полю.
Разумеется, я не хотел просыпаться. Что-то глубоко внутри пыталось удержать во сне как можно дольше. Я ведь прекрасно знал, что услышу утром. И не хотел больше ни думать, ни знать, ни тем более видеть.
Оказался прав. И проснуться все же пришлось.
Мерзкое ощущение повторения жгло нестерпимым огнем. Я быстро повязал пояс с футляром, надел кафтан, проверил сумку. Я знал, что произойдет, и всеми силами старался подготовиться к страшным новостям.
Нельзя сказать, что неординарный ум позволил мне предсказать ход событий, я был не настолько умен, чтобы раскрыть заговор и предотвратить убийство. На моем месте любой бы догадался. Трое суток, и пятая жертва.
Вышел я из комнаты до того, как за мной пришли.
– Господин лекарь, – бледная Агафья удивилась, увидев меня в горнице. – Здесь губной староста, да десятские, к вам пришли.