Выдохнув, я пошел к лежащей на земле жертве.
Только сейчас подумал, что лучше бы я разные убийства встречал. Мозг хотя бы отвлекался на различия. Убийца был до тошноты точен, даже в мелких деталях. Деревянные колышки, к которым были привязаны руки и ноги жертвы, были одинаковой длины и выступали сантиметров на двадцать.
Ровно разрезанный живот, от грудины до лобковой кости. Разумеется, извлеченная печень. Все то же самое. Смотреть на пустые окровавленные глазницы я уже не мог. Но моя роль, роль, как эксперта обязывала.
– Воистину обряд колдовской, лекарь? – проговорил староста. – Мог ведь прямо зарезать, да органы вынуть. Тут же привязана девка посреди круга, да печать поганая яко огнем приложенная. Не иначе, колдун.
Я снова вздрогнул. Проницательность местного служителя закона поражала. Другими словами, но выразил он все очень точно.
Внутри все сжималось, и я решил рассказать хотя бы часть старосте.
– Конечно, ритуал, – выдохнул я. – Ты прав, если нужны были просто глаза и печень, это делать лучше внутри, в избе или еще где. Расположение жертвы явно имеет ритуальное значение. Символ также выполняет какую-то цель для убийцы. Применение ртути, «живого серебра», для таких целей очень опасный метод. Сделать такое могли алхимики или тайные общества.
– Как слышал я в Голландии, слухи разные ходили, – поспешно добавил я, чтобы не было лишних вопросов, откуда я все это знаю.
– В басурманских землях всякое зло, видать, творится, – грозно сказал староста. – На Руси испокон веков такого зла не водилось. Пришлый значит, какой колдун, из других стран пожаловал. Зверства всякие свершать.
Я предусмотрительно промолчал. Сбрасывать все на Европу было заманчиво. Только согласно грамоте, я сам прибыли из Голландии, и поэтому стоял первым в очереди на подозрение в страшных убийствах.
– В толк не возьму, чего ради он творит такое? – спросил староста. – Зеницы да печень на кое дело из девок вынимает? Яко безумие какое?
– Боюсь, ты не поверишь, – вздохнул я, ощущая страшную тяжесть от множества накопленных знаний, неясных догадок и подозрений.
– Ты сказывай, что знаешь об убивствах сих дьявольских, я сам разберу верить али нет, – рассудительно сказал губной староста.
– Жидкость, которую достает из глаз, имеет свойство омолаживать, – принял я решение рассказать хотя бы часть. – Кровь из печени имеет эффект оздоровления. Конечно, с учетом других необходимых компонентов.
– Точно, зелье бессмертное готовить задумал! – сказал староста.
Когда я уже пойму, что общаюсь с умными людьми? Снова поймал себя на мысли, что внешний вид и речь обманчивы, и удивился невероятно острому уму губного старосты. Игнат очень быстро догадался о сути всего дела. Хватило двух предложений, и служитель закона в шестнадцатом веке понял суть преступления намного раньше, чем я со своими учеными степенями.
– Судя по всему, да, – пробормотал я сдавленно.
– Ведаешь ли, как зелье такое готовить? – ровным тоном спросил староста. – Состав ведаешь, какою мудростью творится?
Простой вопрос заставил меня практически подпрыгнуть на месте.
Я внимательно посмотрел в глаза Игната, столкнувшись с цепким и пронзительным взглядом темно-серых глаз. Ничего себе, догадка.
– Господин, староста, – сказал я как можно спокойнее. – Вечного напитка или эликсира бессмертия не существует. Выдумки все это. Другое дело, что убийца уверен, что сможет приготовить подобное.
– Знамо, нет такого зелья, жизнь Бог дает, Бог и забирает, – набожно проговорил староста. – Таки зря убивец девок губит?
– Получается, что зря, – вздохнул я.
Честно признаться, я очень хотел посмотреть на состав подобного напитка. Интерес ученого. Я должен был знать, что дает убийце уверенность в действенности, так сказать, эликсира бессмертия.
Баня. Рядом с трупом всегда было здание. Я резко повернулся.
– Игнат, мы должны осмотреть заброшенную баню, – резко сказал я.
– Думаешь там зелье свое бесовское мешает? – быстро догадался Игнат.
– Да, – сказал я уже на ходу.
Староста дал знак десятским не отходить от тела, мы же вдвоем быстро пошли по высокой траве к стоящей на краю поля избе.
Внутри небольшого помещения бывшей бани было темно, фонариков, понятно с собой не было. Староста подошел оставил открытой дверь, чтобы можно было хоть что-то рассмотреть. Интуиция не подвела.