– При помощи каких ингредиентов алхимики пытались создать, как вы сказали, эликсир бессмертия? – спросил я, сразу поняв свою ошибку.
– Ну вы спросили, – покачал головой профессор. – Откуда у историка познания в медицине, тем более в алхимических практиках? Знаете, что я вам скажу. Почитайте исторические архивные материалы.
– С удовольствием, какие? – мозг уже включился в игру, и научный интерес перекрыл стремление к безопасности.
– Пройдемте в мой кабинет, предоставлю некоторые редкие источники, из собственной, так сказать, библиотеки, – поднялся Игорь Станиславович.
Вычисляя позже отправные точки, на которых еще можно было повернуть назад, я вспоминал, как шел обратно к университету вместе с профессором истории. Идеальный шанс отказаться, перестать, наконец, играть в детектива, и вернуться к собственной жизни.
Но я не отказался, не подозревая в тот момент, что прыгаю с огромной скалы не в глубины истории, но в пропасть черной человеческой души.
Весь вечер дома я внимательно изучал переданные профессором архивные документы. Почему я выбрал эпоху зарождения алхимии в России, я и сам не знал. Совпадений, как понял намного позже, и правда не бывает.
На удивление, у Игоря Станиславовича оказались копии совершенно редких фолиантов времен Ивана Грозного, документы Аптекарского приказа, приказы Тайных дел, также личная переписка и документы царского двора. Профессор также дал мне пару очень редких манускриптов с описанием экспериментов, проводимых российскими и европейскими алхимиками.
И это был последний момент, когда еще можно было повернуть назад. Я мог не читать. Просто не открывать и не изучать подробности черной науки.
Я ведь долгое время был уверен и убеждал других, что многие процедуры древних лекарей имели строго научную основу. Я был практически уверен, что в темные непросвещенные времена алхимиков напрасно обвиняли во всех грехах, что примитивное общество не принимало развитие науки.
Всегда хотел высмеять, насколько глупыми и необразованными были люди того времени, что приписывали «людям науки» подобные злодеяния.
До сегодняшнего вечера. Уверенность в научности экспериментов алхимиков заметно поколебалась. Было бы смешно. Если бы не было страшно.
Я закрыл глаза, и отложил ручку. Привычка ученого. Хватило же ума еще весь этот бред конспектировать. Науку я всегда любил, но мне было тяжелее, чем другим. В отличие от большинства коллег, у меня была ужасная память. Вообще никогда ничего не мог запомнить. Постепенно привык фиксировать любые детали, зная, что ни за что в жизни не вспомню.
Очень хорошо, что зазвонил телефон. Не пришлось придумывать, что именно выпить, чтобы заснуть после всего прочитанного.
– Слушаю, – коротко сказал я, подняв трубку, закрывая блокнот.
– Вы не могли бы спуститься? – прозвучал сухой голос майора.
Почему я не удивился?
– Нашли еще один труп? – безликим голосом спросил я.
– Да, – спокойно ответил майор.
Я непроизвольно сжал ладони, пытаясь унять дрожь. Не нужно было быть великим психологом, чтобы понять, что безразличием взрослые и состоявшиеся люди пытаются прикрыть неконтролируемый дикий страх.
– Хорошо, сейчас спущусь…, – ответил я, на ходу надевая пиджак.
Мы подъехали к студенческому общежитию технического столичного университета, который находился в другой стороне города. Ну хорошо, что хоть не два убийства на территории моего университета. Да что это со мной? Какая разница, в каком университете происходят подобные зверства?
Всеми силами я старался морально подготовиться к тому, что увижу.
Хотя вряд ли можно подготовиться к кошмару, после которого сердце делает резкий скачок и начинает отдавать ударами в горле.
На спортивной площадке позади одного из корпусов стояло уже знакомое оцепление из десятков полицейских и натренированных овчарок. Все время, пока я шел от машины до круга, в голове все перемешалось.
«Сумасшедший, просто неадекватный человек подражает древним алхимикам, – мозг защищался как мог, чтобы не пропустить в сознание мысль, что в наше время могут жить люди, практикующие подобное. – Может начитался про ритуалы и неумело пытается воспроизвести?».