Я понимал, что должен рассказать сотнику или старосте про то, что девушками с белыми волосами и лазурными глазами интересовался некий мужчина. Не рассказал я по двум причинам. Первая, у меня не было доказательств. На каком основании сотник будет искать всех, кто был в монастыре и интересовался книгами? Такое не запрещалось. Связать непонятные легенды с убийствами практически было очень сложно.
Была и вторая причина, намного более важная. Я должен был разобраться в собственной голове, как бы странно это ни звучало. Разумеется, меня впечатлила книга с серебристыми квадратными символами и удивительными рисунками северных людей. Легенда завораживала. Наличие подрасы, неизвестной ранее науки, вызывала дикий интерес ученого.
Только думал я о другой книге. Все это время я готов был вывернуться наизнанку только, чтобы вспомнить. Я был уверен, что видел черную кожаную книгу с выгравированным золотом солнцем с двенадцатью лучами. Да где?
Почему феноменальная память не дает вспомнить одно-единственное событие? И откуда я взял, что весь ритуал записан в страшной книге?
Ладно, нужно успокоиться и расставить по местам.
Когда я вернулся домой, время обеда давно прошло.
Навстречу выбежал, как обычно Тимофей, радостно открывая ворота. Я заметил еще давно, что все, кто были на службе, Агафья, Тимофей, повар и остальные, довольно хорошо выполняли свои обязанности. Причем даже тогда, когда братьев-купцов дома не было. Никогда не жаловались, выглядели счастливыми. Наверное, так было принято и роль слуги таковой не воспринималась. Все жили одной большой семьей, выполняя разные обязанности. Разделение на господ и слуг в принципе не ощущалось.
Мои размышления прервала Агафья, стоявшая в горнице:
– Господин лекарь, с обеда пирогов и квасу сейчас принесу.
– Не нужно, Агафья, – быстро сказал я. – Поем уже за ужином, чего ради меня десять раз стол накрывать, да посуду мыть.
Девушка с готовностью кивнула, и пошла по своим делам.
Я решил подождать до ужина и пошел в свою комнату, чтобы спокойно все обдумать. В голове было столько информации, что я хотел воспользоваться новым инструментом в виде феноменальной памяти.
Теперь я, наверное, так и буду читать все внутри собственной головы вместо того, чтобы пойти в библиотеку или открыть Интернет.
Книга. Вот что меня волновало больше всего.
Я снял кафтан и пояс, оставшись в просторной льняной рубахе. Мне все больше нравилось здесь, в том числе и из-за удобной одежды. Раскрыл лекарскую сумку, достал блокноты, которые мне, судя по всему, достались от лекаря, в чем теле я оказался. Иоганн. Красиво имя, хорошо, что в русской интерпретации имя совпало с моим настоящим, Иван. Хотя по имени меня никто так и не назвал, буду привыкать к обращению «господин лекарь».
Блокноты, как я и раньше понял, были исписаны рецептами на древней латыни, и судя по разрешительной грамоте, лекарь ехал из Голландии. Строго говоря, из Нидерландов, да неважно. Заморский, значит из другой страны.
Достал я записи не потому, что собирался найти рецепт эликсира бессмертия. И не потому, что хотел составить такой рецепт.
Я помнил, что в трех из пяти блокнотов были разные рецепты с подробным описанием ингредиентов, и конечно, с фазами луны. По мнению средневековых алхимиков зелья помогали только в определенные периоды и, наверное, в нужной позе. Смешно, конечно. Хотя рецепты были правильные и некоторые очень редкие, поэтому я еще раз удивился уровню знаний.
В двух других блокнотах я видел рисунок человека и анатомические описания. Была подробная карта со всеми частями тела, аккуратно подписанными, причем со всеми внутренними органами.
Я начал изучать блокноты.
Длинные анатомические описания, вроде все понятно. Я внимательно искал все, что касается глаз и печени, чтобы составить полную картину, что пытается сделать убийца из изъятых из девушек органов.
Нашел. Аккуратный каллиграфический почерк:
« Vitreum humor est pellucidus et gelatinosus, fundum oculi implens».
Разумеется, теперь я прекрасно знал древнюю латынь:
«Стекловидная влага прозрачна и желеобразна, заполняет глазное дно».
Vitreum humor – дословно означала «стеклянная влага», понятно.
Значит даже рядовой алхимик знал, что такое стекловидное тело, и то, что жидкость заполняет глазное дно. Все же во многом я был прав.