Тем более, что я собственными глазами видел у государя всея Руси симптомы отравления ртутью. Подобное мастерство могло быть только у царского лекаря Бомелия, самой загадочной фигуры в истории России.
Стресс и скорость, на которой мы неслись по нервным дорогам ночью не влияли на уникальную возможность читать учебники в собственной голове. Я итак примерно знал историю царского лекаря, который профессионально занимался астрологией и магией. В летописях часто упоминался «злой волхв Бомелий» и «злой еретик», который готовил смертельные яды, предсказывал будущее. Я был почти уверен, что именно Бомелий по прибытию в Россию навещал старца Корнелия, пытаясь выведать нужные сведения.
Поэтому, кого я встречу в заброшенной аптеке в Старице, я примерно понимал. Только не знал, как узнаю, что передо мной именно Бомелий,
Портретов, разумеется, не было, а изображали злостного лекаря все художники по-разному. Вот была бы хоть одна отличительная черта.
«Агафья говорила, что тот, кого она видела в заброшенной аптеке, хромал на правую ногу», – подумал я и невольно ухмыльнулся. Я легко принял тот факт, что Агафья и правда все знала. Позже я вспоминал свои выводы относительно девушки без ухмылки. Только сильный аналитический мозг Агафьи и редкая способность все знать, спасли меня от верной смерти.
Очень хорошо, что подросток во всем доверял девушке, убиравшейся в доме, стиравшей и подававшей на стол. Елисей, конечно, рассказал все Агафье, а невероятная сообразительность девушки и сильная воля позволили принять быстрое и верное решение. Девушка сразу вспомнила, что рассказывала мне про заброшенную аптеку. Иначе, где бы меня искали посреди ночи, когда я в безумном состоянии решил преследовать убийцу?
Все это я узнал намного позже. Сейчас я же пытался усидеть на козлах с учетом того, что Тимофей нещадно гнал лошадей. Невольно подумал, что конюх и правда умел управлять лошадьми. В другой ситуации я бы искренне восхитился мастерством конюха. Он не хлестал лошадей, не кричал, казалось, что лошади слушались даже вздоха своего хозяина. Сейчас правда было не до этого. Где-то впереди ехал самый безумный человек, которого я когда-либо встречал, и что я собирался делать один на один с убийцей, я не знал.
Но и отпустить преступника я не мог. Не после всего, что я видел. Я не мог простить растерзанных невинных девушек с белыми волосами и кристальными голубыми глазами. Которые виновны были только в том, что относились к редкой подрасе таинственных северных людей.
Размышления прервал громкий голос конюха.
– Подъезжаем к селу, лекарь! – сказал Тимофей.
– Притормози! – резко сказал я. – Нельзя, чтобы он нас заметил. Постарайся подъехать поближе к заброшенной аптеке, но, чтобы он не видел.
Тимофей быстро понял, что мне нужно, и повернул лошадей на более узкую, почти заросшую травой дорогу. Я понял, что мы объезжаем здание с другой стороны. Позже понял, почему. С парадного, так сказать входа, открывался просторный пустырь, и все было видно, как на ладони. С задней стороны здания почти сразу за зданием стоял густой непроходимый лес.
Конюх прекрасно все понимал, и решил, что спрятать повозку с лошадьми можно только в лесу. С этого момента и началось дежа вю.
В голове заметались обрывки воспоминаний. Темная ночь, впереди где-то бежит убийца, в старое заброшенное, отдаленно стоящее здание.
Вместо федеральной трассы, на которой я вылетел под фуру, грунтовая дорога. Вместо машины, я на повозке с лошадьми, которых Тимофей гнал во весь опор. Вместо старого здания медицинского университета на окраине Москвы, заброшенная аптека старицких князей в селе Чукавино.
В какой-то момент вихрь похожих картин перемешался, и я боялся, что перестану отличать одну реальность от другой. Нет, мозг справился.
Тусклый свет пробивался через небольшие окошки полуразрушенного здания. Он был там. Безумный убийца, которого я в каком-то бреду решил изловить собственными силами. Можно считать меня умным?
– Лекарь, повозку надобно спрятать в лесу, – затормозил Тимофей.
– Да, конечно, – проговорил я, ощущая, как по позвоночнику ползли ледяные капли страха. – Спрячь повозку и жди меня в лесу.
Конюх молча кивнул, завел медленно повозку в чащу метров на двадцать, я спрыгнул с козлов. Вдох, выдох. Нужно успокоиться.
– Надобно было людей служивых в помощь брать, – сказал Тимофей с сожалением, и я не прекрасно понимал, что он прав.