Яростно-жалобный вой за спиной заставил человека в плаще, всё ещё стоящего перед закрытой дверью, оторваться от воспоминаний. Дела не терпели отлагательств. Поэтому, поправив свою страшную, похожую на клюв ворона маску, он с силой ударил дверь ногой. Давно не крашеное дерево не выдержало, и дверь, поддавшись, распахнулась. В тёмном холле его, как обычно, встретила Нина. Девушка полулежала, привалившись к холодной стене. Человек в плаще присел возле усыпанного язвами тела и потянулся к шее, желая пощупать пульс. Нина, вечно весёлая Нина, была мертва. Окончательно и бесповоротно. Человек в чёрном плаще выпрямился, быстро перекрестился и двинулся дальше по тёмному холлу. Холодные стены очень скоро вывели его в залу, которую он так хорошо помнил. Эпидемия сильно потрепала это место. Свечи в красивых золотых подсвечниках больше не горели. Пол был усыпан какими-то подозрительно зелёными хлебными крошками, а в углу плёл сеть огромный отвратительный паук, который то и дело покачивал своими жвалами. В кресле качалке, по своему обыкновению, закутанный в дряхлый плед лежал мужчина. Весь покрытый язвами, погрязнув в пучине безумия, он что-то шептал, уставившись в потолок. Человек в чёрном плаще медленно, чтобы не напугать безумца, подошёл к креслу-качалке, аккуратно поставил свой чемоданчик на давно немытый пол. Помедлив несколько секунд, он щёлкнул замком своего саквояжа. Там аккуратными рядами лежали стеклянные шприцы. Длинными пальцами в перчатках человек в плаще вытянул один из них, встряхнул его, пустил из иглы длинную струйку лекарства.
- Сладких снов, отец, - вогнав иглу в шею сидящего в кресле мужчины, печально проговорил он.
***
Сто восемьдесят один, сто восемьдесят два, сто восемьдесят три. На сто восемьдесят четвёртой ступеньке лестница закончилась. Думаю, хватит. Аккуратно выглянув в коридор и не заметив никаких странностей - ну, если не считать того, что окна были выбиты даже тут - я тихонько подошёл к первой попавшейся двери. Потом, покрутив ручку и поняв, что дверь надёжно заперта, я чертыхнулся и двинулся к другой. В следующий раз нужно будет захватить отмычки.
Да, Всевышний очевидно решил жестоко пошутить надо мной. Только пятая дверь оказалась открытой, и я, благодаря забывчивости бывших хозяев, быстро проскользнул внутрь квартиры. Пыль и тусклый свет встретили меня там. В первой комнате всё было перевёрнуто вверх дном. Возможно, постарались животные. Хотя ни одного я по дороге сюда не видел. А возможно - просто чересчур сильные ветра. Раздумывать было некогда. Поэтому я поспешил к неприметному, очень и очень узкому шкафчику у самого выхода. В таких шкафах люди старого мира хранили огромную тучу сумок. А прежние жители как будто знали, что когда-нибудь человечество будет в них нуждаться. Выбрав из вороха ручек и расцветок самый вместительный саквояж, я аккуратно пересёк комнату. Отец как-то говорил, что все квартиры тут были построены по одному принципу. Сначала шла большая комната, в которой встречали гостей и всячески развлекались. Затем - комнатка поменьше. Чёрт его знает, что там было раньше - отец не знал. В любом случае, еды там не было. Дальше была огромная спальня. Там-то и находились основные запасы продовольствия. Чтобы сыто есть и сладко спать, я так понимаю.
Несильно размахивая сумкой, я прошел во вторую комнату. Обстановочка там была ничуть не лучше, чем в первой. Обшивка на древних диванах была вспорота, пол устилал ковер из белого поролона. Если бы не чёткое задание отца добыть еду, я бы не постеснялся собрать с пола всё. Некоторые фанатики, особенно повернутые на старом мире, делают из начинки таких вот диванов великолепные подушки и обменивают их на еду и оружие у таких же любителей ностальгии, как и они сами. А с нами, теми, кто им притаскивает материалы из городов, они тоже могут чем-нибудь поделиться.
Я потянулся к ручке третьей двери, но она неожиданно начала крутиться, заставив меня отпрыгнуть на несколько шагов. Страх парализовал меня, и я мог лишь смотреть на то, как из дверного проёма появляется нечто, окружённое клубами белого пара. Лекари. Те, кто были призваны спасти нас. Те, кто создавался для того, чтобы в нашем светлом будущем не осталось смертельной заразы. Их тела кололи шприцами, изменяя и улучшая их. Их облачали в чёрные, непроницаемые и очень тяжёлые костюмы. На их спины навешивали резервуары с напалмом и выпускали в мир под молитвы капелланов, надеющихся на то, что их новые творения избавят мир от пандемии. Отчасти правители старого мира оказались правы. Лекари великолепно справлялись со своей задачей. С каждым месяцем количество заражённых всё уменьшалось и уменьшалось, и вот однажды их не осталось вовсе. Но лекари не остановили свой огненный поход. Они начали жечь оставшихся в живых с таким же усердием и рвением, как если бы они жгли больных. И старый мир, орошаемый зажигательной смесью, сгорел, оставляя после себя лишь покинутые города.