— Я был «ценным специалистом», — он скривился, словно слова оставляли кислый привкус. — Меня не трогали, пока я обеспечивал стабильную работу генератора. Но к высшей касте я, конечно, не относился.
Я обратил внимание на глубокие синяки под его глазами, несколько дней щетины на щеках, общую измотанность. Видно, тяжело ему пришлось под властью самозваного пророка.
— Ладно, с этим разберёмся, — кивнул я. — Что ещё?
Следующий час я выслушивал жалобы и вопросы. Помимо организационных проблем вылезли и бытовые: в южном крыле протекала крыша, из-за чего несколько людей пришлось переселить; кто-то из секты устроил скандал по поводу якобы украденных вещей; группа подростков попыталась тайком проникнуть в зону для привилегированных членов и была поймана с поличным…
Обычные конфликты выживших, к которым добавлялась секта Виктора, создававшая напряжение между людьми. Ничего такого, с чем бы я не сталкивался раньше, в той, прошлой жизни. И мне даже не нужно было напрягаться, чтобы дать рекомендации — всё это уже прорабатывалось в десятках лагерей выживших, и я просто транслировал опыт.
Во время этого импровизированного приёма меня поразило, как быстро эти люди приняли меня за нового лидера. Одно дело — сраный культ, но они все — обычные люди, которые просто хотели безопасности и порядка. И почему-то решили, что я могу это обеспечить.
Какой-то мудрец как-то сказал, что когда встречаешь новых людей, они предполагают, что твои социальные навыки где-то на среднем уровне. И если ты знаешь что-то особенное, выше нормы, то в глазах других людей ты буквально становишься экспертом. Здесь было то же самое: в мире, где все знания о выживании сводились к просмотренным сериалам и книжкам, я выглядел как настоящий мастер, просто потому что уже жил в апокалипсисе и знал, что работает, а что нет.
К счастью, опыт из прошлой жизни давал мне преимущество. Я быстро набросал схему дежурств, распределил рационы и назначил ответственных за разные участки работы. Михаил Петрович оказался толковым мужиком и помог с технической частью — системой сбора дождевой воды и улучшением баррикад.
— Мы можем установить нечто вроде резервуаров на крыше, — объяснял он, рисуя схему на обрывке бумаги. — Дождевая вода будет стекать по желобам и собираться здесь. Затем через фильтры — вот тут и тут, — она попадает в основной резервуар. Не идеально, но для мытья и технических нужд сгодится.
Его идеи были здравыми, и, что важнее, реализуемыми с теми материалами, что были под рукой. Я дал добро на реализацию проекта, и Михаил Петрович просиял, словно школьник, получивший пятёрку. Я понял, что для него это шанс быть не просто «полезным инженером», а действительно изменить что-то к лучшему.
В какой-то момент я заметил, что Черныш исчез из зала. Оглядевшись, обнаружил его восседающим на высоком шкафу в углу, где он с королевской невозмутимостью наблюдал за происходящим. Перед шкафом стояла молодая женщина с миской какой-то еды, предлагая её моему новому компаньону.
— Давай, киса, у меня рыбные объедки, — уговаривала она. — От нашего ужина осталось.
Черныш милостиво спрыгнул и принялся за угощение, позволяя женщине осторожно погладить его по спине. Вот же маленький манипулятор. Мгновенно нашёл себе кормилицу и даже напрягаться не пришлось.
— Он ваш? — спросила она, заметив мой взгляд.
— Скорее, я его, — усмехнулся я. — Сам выбрал меня в компаньоны.
— Умный кот, — она улыбнулась, и её лицо преобразилось, став неожиданно привлекательным. — Я Нина, была инструктором по плаванию. До всего этого, конечно.
Я кивнул, отметив её спортивную фигуру. Эту женщину трудно было назвать красивой в классическом понимании — чуть широковатый нос с едва заметной горбинкой, скулы не такие выразительные, как у моделей с обложек, волосы русые, коротко стриженные и без особого стиля.
Но было в ней что-то чертовски привлекательное — то ли уверенность в каждом движении, то ли прямой, открытый взгляд карих глаз, смотрящих без страха или подобострастия. На вид ей было около тридцати, но тело выглядело моложе — мускулистое, гибкое, без грамма лишнего жира, с красивыми, рельефными руками пловчихи. Она двигалась с какой-то естественной грацией, которая выдавала годы тренировок и полный контроль над каждой мышцей. Неудивительно для бывшей спортсменки.
— Если захотите помыться, — сказала она, выпрямляясь, — на первом этаже есть бассейн. Воду не сливали, так что можно использовать её для мытья. Я покажу.
Я только сейчас осознал, насколько паршиво выглядел — в грязной, заляпанной кровью одежде, с засохшей коркой на руках и шее. И запах, наверное, был соответствующий.