«Это то, чем занимаюсь и я,» — подумала Лиза. — «Но на совершенно ином уровне мастерства».
Рогов продолжал задавать вопросы, и с каждым ответом Лиза всё лучше видела невидимую сеть нитей, связывающую их всех. Тонкие ниточки тянулись от Рогова и к Вите, и к Виталику, и даже к самой Лизе, хотя она, к своему удивлению, ощущала их прикосновения и могла им сопротивляться.
Через полчаса Рогов откинулся на спинку стул.
— Я распоряжусь об усилении мер безопасности. Если Макар действительно… трансформировался, нам нужно быть готовыми.
Вита подняла заплаканное лицо.
— Вы думаете, он опасен?
Рогов помолчал, подбирая слова.
— То, что вы описываете, соответствует редкому типу мутации псиоников. В самой опасной стадии они превращаются в то, что называют Желтоглазыми. Существа, потерявшие человечность, но обладающие колоссальной силой.
— Он не такой! — горячо возразила Вита. — Он спас нас. Он мог бы убить нас одним касанием, но вместо этого защищал до последнего.
— Возможно, — кивнул Рогов. — Но если процесс трансформации продолжается, от человека, которого вы знали, может остаться лишь оболочка.
Лиза увидела, как после этих слов одна из нитей, ведущая к Вите, слегка натянулась, словно Рогов пытался подтолкнуть её к определенной эмоции. Испугу? Смирению? Разобрать было очень сложно.
— Мы должны его найти, — сказала Лиза, удивляясь собственной смелости. — Он спас нас и мы просто не имеем права его бросать!
Рогов перевел на неё холодный взгляд.
— Благородно, но безрассудно. То, что Макар сделал, достойно восхищения. Парень настоящий герой, ведь спас вас ценой собственной человечности.
Он встал и прошелся по кабинету, его голос стал глубже, убедительнее.
— Но именно поэтому мы должны уважать его выбор. Он сам отправил Виту и Виталика подальше, понимая, во что превращается. Знаете, на что это похоже? На укушенного, который уходит умирать в одиночестве, чтобы не навредить своим близким.
Лиза заметила, как тонкие нити от Рогова к Вите пульсировали, усиливая каждое слово.
— Есть трансформация, которую нельзя обратить, — продолжил Рогов, глядя на Виту. — Желтоглазые — это уже не те люди, которых мы знали. Это существа, для которых человеческая жизнь — всего лишь ресурс, источник энергии. Они убивают без колебаний, без сожалений. Макар понимал это. Потому и отослал вас.
Вита опустила голову, её плечи дрожали.
— Он мой брат, — прошептала она. — Он не мог просто…
— Именно потому, что ты его сестра, он не хотел, чтобы ты видела его таким, — мягко, но настойчиво сказал Рогов. — Это его последний подарок тебе — память о нем как о человеке, а не о монстре.
Он выпрямился и направился к двери, давая понять, что разговор окончен.
— Вита, тебе нужна медицинская помощь. Виталик, останься, мне нужно узнать некоторое дополнительные детали.
Лиза помогла Вите подняться, и они вышли из кабинета. Вита шла молча, опустив голову, слишком измотанная физически и эмоционально, чтобы говорить.
Только когда они отошли на достаточное расстояние от кабинета Рогова, она остановилась и потерла глаза.
— Я все равно не могу поверить, что Макара больше не человек. — произнесла Вита тихо, смотря куда-то перед собой. — Демьян Аркадьевич ошибается…
Лиза молча кивнула. Она не знала, что сказать — любые слова утешения прозвучали бы пусто. В голове крутился один и тот же вопрос: что мне теперь делать? Макар оставил их здесь под защитой этого человека, но теперь, после увиденного, Лиза сомневалась, что это было правильным решением. Эти странные нити влияния, способность манипулировать людьми — все это не сулило им ничего хорошего.
И главное — как ей теперь защитить Настю?
Виталик поправил ремень автомата и прищурился, глядя вдаль. Холодный ветер трепал волосы, забирался под куртку, пробирал до костей. Но физический дискомфорт был ничем по сравнению с душевной болью, разъедающей изнутри.
Прошли сутки с их возвращения на станцию. Сутки тяжелых мыслей, неотступных воспоминаний и гнетущего чувства вины. Вита не разговаривала ни с кем, запершись в крохотной каморке, которую им выделили. Она лежала, отвернувшись к стене, и только изредка вздрагивали плечи от беззвучных рыданий.
Виталик провел рукой по щетине, покрывавшей щеки — он не побрился уже второй день. Впрочем, какая, к черту, разница, если мир вокруг катится в пропасть? Отчеты патрульных становились все тревожнее: мертвяки сбивались в стаи вокруг Академической, словно чувствуя скопление живых. А звуковые приманки работали все хуже и хуже.