Машины останавливаются в паре сотен метров от ворот. Воздух наполняется вонью бензина и немытых тел. Рогов выходит, потягиваясь, как сытый кот. Его движения плавные, почти змеиные. Он вытаскивает следом девушку, держа её за волосы, как куклу.
— Смотрите, какую цыпочку я сегодня оприходую! — ржёт он, срывая с неё остатки одежды одним движением. Ткань трещит, обнажая белую кожу с синяками. Бандиты свистят и гогочут как свиньи, отпуская сальные шуточки. Один из них даже начинает пускать слюни, буквально. — Может, если будет послушной, позволю вам всем попробовать… потом.
Кровь стучит в висках. Ваня дёргается, но я хватаю его за плечо. Чувствую, как под моей рукой перекатываются напряжённые мышцы.
— Подожди сигнала, сукин сын, иначе всё похеришь!
С другой стороны дороги слышен крик кукушки — три раза. Это главная группа. Трое Танков готовы рвануть: Борода, Мелкий и Ксюша. Их энергетические щиты, как голубое пламя, способны выдержать первый удар вражеских бойцов. Я замечаю их силуэты на краю леса — массивные фигуры, готовые к броску, как хищники перед прыжком.
Второй сигнал — и воздух взрывается треском выстрелов. Три головы охранников лопаются как перезрелые арбузы, забрызгивая асфальт кровью и мозгами. Реакция — молниеносная. Из леса вылетают наши Танки, голубое поле щитов мерцает вокруг них, отбрасывая пули как капли дождя.
Борода — здоровый двухметровый детина с окладистой чёрной бородой — первым долетает до машины Рогова и с разгона таранит её. Удар такой силы, что внедорожник весом в две тонны подлетает, дважды переворачивается в воздухе и грохается на крышу, скрежеща металлом о бетон. Остальные бандиты наконец приходят в себя и открывают беспорядочный огонь.
Ксюша, стройная девушка с короткой стрижкой, принимает на себя основной огонь. Внезапно из окна одного из джипов высовывается тощий бледный пацан с ирокезом — Глушитель, личный телохранитель Рогова. Редкий псионик, способный временно блокировать чужие способности. Его руки светятся красным, когда он направляет их на Ксюшу. Её щит мигает и внезапно гаснет, оставляя девушку беззащитной. Следом автоматная очередь прошивает её тело от живота до груди. Кровь брызжет фонтаном, окрашивая асфальт в алый, а девушка падает, дёргаясь в агонии.
— Твою мать! — рычит Ваня, стискивая кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони.
Мелкий и Борода не останавливаются. Они рвутся к перевёрнутой машине, оставляя за собой следы дымящегося асфальта — их щиты так сильно разогрелись, что плавят дорожное покрытие. Нужно было убрать Рогова до прихода подкрепления, иначе наша миссия пойдет по пизде.
Борода добегает первым, отрывает дверь голыми руками, как консервную банку. Металл скручивается и отлетает в сторону, ударяясь о землю с лязгом. Он заглядывает внутрь салона и вдруг каменеет. Его тело дёргается, словно от электрического разряда, распрямляется, а на лице появляется тупая ухмылка — гримаса марионетки.
— Чёрт! Рогов взял его! — ору я, уже понимая, что сейчас будет. Мы предусматривали такой вариант, но надеялись, что до этого не дойдёт.
Борода, теперь марионетка в руках Кукловода, хватает подбежавшего Мелкого за шею. Его огромные пальцы смыкаются на горле товарища, как тиски. Одно движение — и голова парня отделяется от тела с влажным хрустом рвущихся сухожилий и позвонков. Фонтан тёмно-алой крови бьёт в небо на добрых два метра, заливая лицо Бороды. Тело Мелкого дёргается в конвульсиях, руки бессмысленно цепляются за воздух, и падает на асфальт, дёргаясь в последних судорогах.
Борода спокойно нагибается и достаёт из разбитой машины Рогова — тот выглядит помятым, но живым. Кукловод что-то шепчет на ухо своему новому рабу, и тот закрывает его своим телом, создавая живой щит.
— Ваня, давай! — кричу я, выпрыгивая из кустов. Ветки хлещут по лицу, оставляя кровавые царапины.
Пули свистят мимо ушей, взрывая землю фонтанчиками пыли и камней. Активирую «Энергетический щит» — вокруг нас возникает синеватое силовое поле, похожее на мыльный пузырь. Оно выглядит хрупким, но способно выдержать до пятидесяти пуль, прежде чем лопнуть. Внутри щита воздух наэлектризован, волосы встают дыбом, на языке металлический привкус.