— Ты её тронул? Касался моей женщины? Это ты хочешь сказать мне перед смертью? — земля под ногами дрожала, но я не испытывал страха.
Причина этой дрожи мой гнев. И он зря распаляет меня.
Он пытается оглядеться по сторонам, но его обзор перекрыт землёй со всех сторон.
— Не трогали!..мы их не трогали! — срывается на сип один из погруженных в землю и я перевожу взгляд на него. — Даже до острова дойти не успели, нас подбили имперцы. Пленники в трюме были! Это имперцы их…
— Живая была лекарка! Сам видел как она по лагерю имперцев шныряла! — поспешно дополняет ещё один разговорчивый из земли.
— По какому лагерю? — приседаю на корточки перед ним.
— Дак это, имперский молодняк на нас наткнулся в море, ну мы их покоцали и они нас. Прибились сволочи с этой стороны острова и дали сигнал своим….
— Заткинсь, Сивый. — рявкнул их командир снова обращая на себя моё внимание.
— Что ты такой грубый? — цокнул раздраженно я ломая ему правую ногу. — Значит, лекарка спаслась из затонувшего корабля, а потом помогала в лагере имперцев? Они умирали на её глазах? — обвел рукой пространство с песком вперемешку с пеплом.
Мои пленники молчали.
— Потом куда и с кем ушла?
Молчание. Которое меня в корне не устраивает.
Глубоко вдохнул и разом сдвинул пласты земли так, чтобы переломать ублюдкам ноги разом. Крики заставляют поморщиться от неприятного ощущения в ушах — слишком громкие звуки. Не люблю это дело — пытки не моё. Я воин, а не палач. Мне проще сразу убить. А тут ещё понять надо как их заставить говорить и не допустить чтоб от болевого шока сдохли.
— Мы не видели. Мы были в схроне. Даже если погибла её забрали имперцы. — хриплый голос того кого назвали Сиплым.
А я пытался успокоиться и проанализировать.
— Другие гражданские в лагере имперцев были?
— Д-да. Они пленников отбили в первый день.
— Гарди? Или ещё кого-то?
— Н-нет. Тех, кого уже пару месяцев держали. — сероглазый молчал.
Копит силы? Маг?
— Все пленники имперцы?
— Нет, там отовсюду народец был.
Значит и развозить их могут куда угодно. И куда отправится моя птичка неизвестно.
Но она цела и относительно невредима. Имперцы гражданских берегут. Тем более если поняли кто попал к ним в руки.
Надо возвращаться в Империю.
Там найти тех, кто забрал мою птичку от пиратов.
— Она сдохла. Природница на поле битвы, среди смертей. — хриплый смех сероглазого главаря пиратов врывается в мысли, вскидываю на него взгляд. — А если сама не кончилась отдавая себя до капли, питая этих щенков напрямую, то имперцы ей уйти уже не дадут. Понял? Не получишь ты обратно свою девку!
Я отвлёкся, пытаясь понять что нашло на этого самоубийцу как земельный кокон удерживающий его на месте взорвался светом и разлетелся в стороны. Отмахнулся от комьев и камней летящих в мою сторону и взлетел в воздух за секунду до удара слепящим белым лучом чистой энергии туда где я только что был.
Как только пыль и песок осели, я с досадой понял, что хитрый главарь сбежал.
Но это не важно. Я получил, что хотел. Подтверждение своим выводам и интуиции. Она жива. И я обязательно её найду.
Огляделся по сторонам. Что видела здесь моя девочка?
Смерть. Ужас. И боль.
Меня корежило внутри от мысли, какие испытания она здесь перенесла. Такая хрупкая, такая ранимая. Одна. Без защиты. Без меня.
Среди бойни и смерти.
Они умирали у неё на глазах? У природницы, для которой смерть рядом худшее наказание.
Ублюдки с этого острова зря сделали это с ней. И сероглазый уродец с "Рыжули " зря считает себя самым умным.
Я опускаюсь на колени и погружаю руки в землю. Мне нужно полное единение со стихией для того что я хочу сделать.
Земля задрожала. Усилие потребовалось колоссальное. Но не проходящая ярость, готовая разгореться пожаром бешенства в любой момент, подпитывала источник.
Я погружал гребанный остров в океан.
Никто и никогда больше не будет укрываться здесь и творить беззаконие. Моей птичке ничего больше не напомнит о том ужасе, что она здесь пережила. Я уничтожу само это место, вместе с оставшимися убийцами, чёрным песком и их жалким городом.
Земля со вздохом погружалась в воду. Пираты орали и молили о пощаде захлебываясь солёной водой. Их сероглазый командир не успел уйти далеко. Да и куда бы он ушёл, если я контролирую всю поверхность острова. Сдохнет там же, захлебнувшись грязной землёй.
Их ужас, боль и отчаяние не трогают меня. Моя птичка. Моя Ти. Вот что волнует меня. Что они заставили её пережить. Вот что волнует и трогает меня.