— Я хотела тебе сказать, – внезапно я вспомнила самое главное, что ему так и не рассказала.
— Ммм? – мой генерал лежал рядом, крепко меня к себе прижимал после секса, который понятное дело в очередной раз меня провернул, как ураган.
— Я кажется знаю, почему бронги так боялись людей, – ответила я. А Гэлас открыл глаза и уставился на меня с нескрываемым интересом. — И в свете этого я не удивлена их такой однозначной реакции на нас.
— Кати, – он был в нетерпении.
— Я слышала мысли этого… эээ…
— Эстаски, – уточнил Гэлас.
— Да. Я слышала его мысли.
— Что?
Я пожала плечами. А мой генерал просто-таки, даже не знаю, сначала озадачился, а потом засветился, словно сам не верил в такую удачу.
— Быть не может, – прошептал, садясь рядом со мной.
— Может, – отозвалась я. — Узнала, что я аппетитная.
Гэлас фыркнул:
— Для этого не нужно лезть в голову кому бы то ни было, – сказал мой генерал. И это слышать чертовски приятно, да!
— Ещё, что он собирается свернуть тебе шею, – вспомнила я.
— Что? – он посмотрел на меня с насмешливым пренебрежением. — Не слишком ли размечтался. Шею он мне свернёт. Силёнок-то хватит?
— Надеюсь, что не хватит, потому что он планировал в этом случае забрать меня себе, – ответила я и с внутренним торжеством наблюдала невообразимо возмущённую реакцию моего генерала.
— Не хватит, – ответил он и подмял меня под себя. — Скорее уж я ему шею сверну, или перегрызу. Я на балконе то едва сдержался.
Я улыбнулась. Моя психотерапевт была права.
И понеслась по новой. Умру, занимаясь сексом. Отлично.
Под утро во сне меня пронзила невыносимая боль в голове. А потом по телу прошла судорога.
— Кати? – кажется мой генерал испугался. Он моментально проснулся, развернул меня к себе.
А я смотрела на него и почему-то понимала, что всё, меня там будят или что делают, не знаю. Мне пора уходить. И страшно было. И все эти моменты, что я стремилась домой меня тянули назад беспощадно, но я смотрела в испуганные глаза Гэласа, чувствовала с какой силой он меня держит, и меня словно рвали из его рук с мясом. Чего на самом деле мне хотелось?
Я в отчаянии схватила его за руку, сжала со всей силой, что у меня была и… открыла глаза.
— Екатерина Александровна? Екатерина, слышите меня? – мужчина в одежде врача нагнулся ко мне. Я уставилась на него. — Вот. Катенька, так-так, помотайте головой, если слышите.
Я удивилась, что он просит помотать, попробовала кивнуть и не смогла. В горле что-то было. Я с трудом помотала головой. Вправо-влево.
— Вот и славно, – отозвался доктор. — Меня зовут Дмитрий Юрьевич, я ваш доктор. Вы в реанимации. Приходите в себя, Екатерина. Не бросайте меня.
Я слышала, видела, но вообще вот ни хрена не понимала. Точнее понимала, что я в больнице, как и ожидала. Вот вокруг меня толпа в халатах и медицинской униформе, на лицах у них тревога и смотрят все на меня с нескрываемым волнением. Дмитрий этот Юрьевич такой весь серьёзный, ловит мой взгляд. Аппараты, мониторы. Голова у меня болела страшно, и я была уверена, что я была вся в бинтах. И это странно так. Внутри меня так пусто, так отчаянно глухо.
Я хотела спросить, но не могла. В глазах стало темнеть. Писк аппаратуры стал невыносимым и жутко тревожным. А если я тут умру, то всё?
— Екатерина Александровна, не-не, – взвился Дмитрий Юрьевич, — ну-ка отставить! Катенька, возвращайтесь.
Кто-то что-то сказал, но я словно теряла смысл слов, всё вокруг становилось далёким.
— Чёрт, – ругнулся Дмитрий Юрьевич и пропал.
А меня из тьмы, в которую я погрузилась, выдернули ледяные пальцы.
— Вернулись, моя дорогая? – прозвенел знакомый голос. А я почему-то поняла, что удивлена теперь – а почему экты звенят, а не шипят?
Магистр снова, как тогда, сжал пальцами мою шею, дернул на себя. Я заморгала, пытаясь оглядеться. Конечно же моего генерала на этот раз тут не было. Стало страшно.
— Пройдёмте, дорогая, с вами хочет поговорить седьмой великий магистр, – и он натянул на меня через голову рубаху.
Экт потащил меня по знакомому коридору и я ждала, действительно ждала, что Гэлас вот-вот и появится. Но нет.
Меня на этот раз повели по лестнице наверх. Протащили этажей пять. У меня уже не было сил ноги передвигать, потому что лестница на эти пять этажей – как на все десять.
Потом был коридор, а потом меня затащили в кабинет.
— О, кто соизволил вернуться, – холодно проговорил экт, сидящий за столом, видимо это и есть седьмой великий магистр. И да, когда я не хотела видеть его лицо, я была права.