«Есть хочешь, Мак?» — «Не-а». — «А пирожок съешь?» — «Ну... можно». — «Мак, пошли выпьем». — «Да куда... Идти неохота...» — «Протяни руку, Мак. Вот стакан, уже налито». — «А...» — «Мак, курить хошь?» — «Не-а». — «На сигарету» — берет. Кладет в рот. — «А огня дать?» — «Ну... можно...»
Отнюдь не глупый человек, нет, я сказал бы даже, всепонимающий и всепринимающий. Тормознутый такой по жизни. Флегма — она и в Африке флегма.
Одна только музыка приводила Мака в состояние бешеной реактивности, солировал, как орел. Импровизатор-ансамблист фантастический — чувствительный, тонкий, мгновенно подхватывал малейший нюанс. Не всегда ведомым бывал, иногда взыгрывала и творческая инициатива, задавал тему...
Стал ресторанным музыкантом, ошивался по кабакам, всю жизнь так и провел в питейных заведениях и злачных местах. Кто-то его на себе женил, кто-то от него кого-то родил... Две жены бросили его, одну — он, точнее, не бросил, а просто отвял, отмяк...
Наконец сподобился спиться.
Вылечиться, понятно, не захотел...
ГИД — Этот портрет напомнил мне двоих моих приятелей. Один (назовем его Глебом) — мужчина такой же ленивый, тормозной и с виду ко всему безразличный, как ваш Мак, в советские времена перебивался мелким инженеришкой, а сейчас руководит крупным коммерческим банком. Хобби с детских лет и по сей день — выпиливание лобзиком.
Я его однажды спросил, как ему удалось своим лобзиком напилить такую кучу бабок Он вяло ответил: «Иногда случается и головой попилить...»
Другая флегматическая особа — женского пола, Альбина. Невозмутимая и ленивая фантастически, лишний раз не то что пальцем — ресницей не шевельнет. Красавицей никогда не была, даже не сексапильна как будто бы, но какой-то непонятный магнетизм, мужики всю жизнь толпами...
Сменила троих мужей, все как на подбор холерики-алкоголики, сейчас живет с четвертым таким же. Два сына, один парень здоровый и успешный, другой гниловатый, с наркоманской отягощенностъю... Сексуальная успешность Альбины как-то незаметно перешла в социальную: стала крупным функционером налоговой службы. Некоторые деловые приятели, зная о моей дружбе с ней, спрашивают: «Как познакомиться с твоей НАЛОЖНИЦЕЙ и что-нибудь ей подарить?..» — «Бесполезно, — отвечаю, — она не берет. Или берет все сразу...»
Зачем миру флегматики?
Как понимать флегматическое неудачничество и флегматическую успешность?
На вопрос «зачем» не отвечу — если и есть ответ, то где-то высоко... А вот почему флегматики бывают успешными, в общем, понятно.
Врожденное искусство не делать, не думать и не чувствовать лишнего — идеальный фон для любой расчетной работы: ровная поверхность, где можно писать формулы, уравнения, выкладки... Кристальная логика, выверенность решений...
— Но ведь, скажем, среди чемпионов мира по шахматам флегматиков было не так уж много.
— Два или три, но все-таки были. Учтем: для спорта, как и для любой области, где божество — результат, первостепенно важна сильнейшая мотивированность — безудержная одержимость достичь, добиться. А у флегматика одержимости быть не может, лишь удержимость. Флегматики всегда и во всем — наилучшие аналитики, объективные оценщики и консультанты. Предпочитают избегать конкуренции и воздерживаться от побед даже при их возможности.
— Свои партии с жизнью стремятся свести к ничьей?.. Но ведь и поражения часто терпят.
— Как посмотреть...
Не стоит понимать успешность только как место на социальной или финансовой лестнице. И уж тем более вряд ли следует путать успех со счастьем...
— Вы хотите сказать, что флегматическая лень терапии не подлежит? То болото, откуда и вылезать-то не стоит?
— Флегматическая лень подлежит дозированному культивированию как лекарство для трудоголиков, холериков и невротиков. А для самих флегматиков она — знак вопроса по отношению к жизни, к судьбе, к себе...
Гиппократ заметил: флегматик — мудрец природы, но природа мудра не всегда, а лишь когда согласуется с божественной волей.
— Занятно древний доктор сказал...
Глава 4. БИОСОПРОТИВЛЕНИЕ
Усталость — защитная реакция организма, возникающая при мысли о том, что надо что-либо делать.
— Привет, подружка-старушка. Опять пришла, а я ведь тебя не звал. Не вовремя, как всегда, явилась. Чего тебе надо?
— Хм... Чаво-чаво...А ничаво. Тебя надо, вот чаво.
— И на хрен же я тебе сдался?
— А так. Чтобы не забывал... Откуда я родом...Дочурка чья младшенькая...
— Помню, помню, разве ты дашь забыть. Но мамаша твоя с косой, древняя-вечная, раз навсегда приходит, и все. А ты, нудная, пристаешь, как муха.
Знаешь, сколько времени ты у меня уже забрала, сколько возможностей, сколько жизни отъела?
— Знаю. Еще хочу.
— Ах ты, тварь ненасытная. На ж тебе, получай!..
— Нешто сердишься?
— Стервенею.
— Стервеней, дружок, мне того и надо, позлись, поярисъ... Напитаюсь адреналином дохлым твоим, разъемся, вернусь и более не отступлюсь, всю оставшуюся жизнь пластом будешь лежать...
Астеническая лень, астенолень (астения — бессилие, малосилие) — результат усталости, ослабления организма или болезни, ее начала или затянувшегося завершения (врачи иногда употребляют выражение «астенический хвост» — долгая ленивая слабость после гриппа или другой инфекции, после тяжелой травмы...).
Ярко выраженная астенолень переживается как физическое препятствие к жизни — будто бы неподъемные гири внутри: трудно что-либо начать делать, трудно и отвратительно даже подумать об этом, а едва начатое трудно продолжить. Только бы отдыхать, отдыхать, и чтобы тебя не трогали...
Бывает и врожденным свойством некоторых людей, по всем показателям вроде бы здоровых.
Психотерапевт снял ботинки...
(из беседы с Георгием Лариным, недоопубликобанной в газете «Вечерний Мотылек»)
ГИД: После приветствия и обмена репликами относительно значения лени в живой природе Психотерапевт Всея Руси снял ботинки, лег на диван, накрывшись пледом, удобно устроился на подушке, сладко потянулся, прикрыл глаза и, временами слегка всхрапывая, начал наговаривать очередные абзацы наших литературно-психологических встреч.
На этот раз — о силе воли.
В таком своеобразном положении и состоянии Владимир Леей разговаривает со мною впервые. Обычно всегда похаживает, пританцовывая, или восседает в кресле, вертясь туда-сюда и болтая ногами, а вот нынче разлегся. К чему бы это?
Вернее сказать, с чего бы или после чего бы?..
— Что означает ваша не совсем обычная для интервью поза, Владимир Львович?
— Как всегда, неохота работать. А сегодня особенно. Все надоело. Устал. Недосыпаю который день.
К тому же, кажется, заболеваю, ломает всего... Тонуса никакого. Тяжко. А надо работать, надо... Вот и прибегаю к одному из своих обходных приемов, к одной из нехитрых хитростей... В-ва-а-а-а...
(Доктор зевает).
Не сопротивляюсь, как осел... Не сопротивляюсь побуждениям своего подсознания — системы, которая живет по закону «хочется», а присоединяюсь к ее воле: освобождаю себя от напряжения, от вот этого самого «надо» — расслабляюсь, ловлю кайф...
Но все же, как видите... Вы записываете, да?..
—Как всегда.
— А я, как всегда, в-в-ва-а-аа... все потом... ы-ы-аххрр... потом... все потом... перепишу...
— Кто-то сказал о вас — или вы сами? — что ваша творческая работа, как у истинного поэта, происходит в основном не за рабочим столом, а на прогулках, в ванной и в туалете, а еще чаще во сне. На прогулках и в ванной понятно — так работали еще древнегреческие мудрецы... Эти, как их...