Та же бабушка и Инне предсказывала.
После горячей бани девочка выпила ледяной воды и заболела. Воспаление лёгких. Что делать, неграмотная тётка не знала. Болеет ребёнок – нужно прогреть как следует. Конечно, на печке.
Пришла в гости тринадцатилетняя племянница, двоюродная сестра Инны, а девочка лежит на печке – и у неё уже пальчики синие. Школьница сообразила быстро, подхватила малышку и десять километров зимой несла на руках в соседнее село, в больницу. Уже появился пенициллин, и ребёнка можно было спасти. Рядом с ней в палате лежала женщина, мать четырех детей. Привезли её тоже с пневмонией.
И блаженная бабушка пришла к маме Инны и сказала:
– Две больные: одна поправится, другая преставится.
В ужасе мама побежала в больницу. А там мать четверых детей умерла, а Инна выздоравливает.
Брат Василий имел бронь на заводе. Когда отца забрали на войну, он пошёл в военкомат: папу забрали, а я молодой, здоровый… И его забрали.
Уходил, соседка говорит:
– Да ты, Василий, жизни ещё не видел, девчат не целовал! Вернёшься – женишься!
А он чувствовал, видимо, что не вернётся… Вздохнул только скорбно:
– Где там вернёшься… Такая война… Воевал в разведке, дали медаль «За отвагу». Сохраняя Краков, который фашисты собирались взорвать, себя Василий не сохранил: умер от ран в госпитале. Так и не поцеловал ни одной девчонки…
Папа работал до семидесяти пяти лет. Мама умерла в шестьдесят пять, и он до девяноста двух лет жил один, не хотел переезжать к нам. Говорил:
– Пока я здоров, мне помощь не нужна!
Прекрасно готовил, мог и суп сварить и кашу.
Его все в посёлке уважали: весёлый, добрый, справедливый. Чувство юмора удивительное, шутки-прибаутки, свои сказы. В самодеятельности участвовал. Я иногда думаю: не с него ли Василия Тёркина писали?
Ему, девяностолетнему, обувь носили – чинил. Тапочки любил шить.
А ведь воевал на разных фронтах, был ранен. Одна рука не поднималась, в голове сидел осколок неоперабельный.
– Пап, давай подадим на инвалидность?
– Что ты! Какой я инвалид! Руки-ноги целы, как ты можешь называть меня инвалидом?!
Кто-то добивался льгот инвалида, а он не хотел. Сам старался всем помочь. Когда умер в девяносто четыре года, уже после похорон, на его имя пришло извещение: «Вам, как участнику Великой Отечественной войны, предлагается установить телефон по льготной очереди».
Он так и умер без телефона, ничего не просил, никаких льгот. Сильный был человек.
Стало традицией восхищаться русскими женщинами. Верные, любящие, терпеливые – они на самом деле такие и есть. Но часто мы восхваляем русских женщин, как бы тайно вздыхая: а вот русские мужчины…
Эх… Недотягивают… Да и мужчины наши, кажется, увлеклись самоиронией, самокритикой, самоуничижением…
Так вот, я хочу произнести похвальное слово нашим русским мужчинам. Ведь сколько людей ни рассказывали бы мне о своих семьях, о своём прошлом – все они с восхищением упоминают об отцах, дедах и прадедах.
Много наций на свете.
Уверенные в себе, коммуникабельные, бодрые и жизнерадостные американцы.
Сдержанные, независимые, умеющие владеть собой (a stiff upper lip) англичане.
Остроумные, общительные, романтичные и галантные французы.
Практичные, бережливые, предусмотрительные и пунктуальные немцы.
Благородные, гордые, эмоциональные испанцы.
Горячие, порывистые, стильные и музыкальные итальянцы.
Честь вам и хвала!
Пусть процветают старая добрая Англия (Merry Old England) и прекрасная Франция (La Belle France), сладкая Италия, Америка с её американской мечтой и воинственная Германия (Deutschland über alles)!
Но… на Святой Руси – хлебосольные и душевные, щедрые и великодушные русские мужчины, вы – самые лучшие! Вы чужды расчётливости и педантизма одних, прагматичности других, эксцентричности и снобизма третьих, свободны от перепадов импульсивного темперамента четвёртых.
Умеете дружить и любить. Не бросите в беде. Храбрые в сражении и сострадательные к бедствующим. Перейдёте через Альпы и подкуёте блоху. Полетите в космос и напишете «Троицу».
Немало бед и страданий выпало на вашу долю: война за войной, враги за врагами, испытания и страдания – чтобы выкосить вас до последнего, истребить, следа не оставить. Ан нет! Не вышло!
Русские мужчины – да сохрани же вас Господь! Пресвятая Богородица, простри Свой милостивый и всесильный Покров над нашими мужчинами!
А уж мы, женщины, вас не подведём!
Прожить жизнь набело
Двери автобуса закрылись прямо перед носом. Евгения забарабанила кулаками в закрытую дверь с таким ожесточением, как будто это был последний автобус, Ноев ковчег, готовый отплыть от последнего островка суши.