Он сам подготовил перевод на испанский, и книга должна была выйти на днях. Он хотел дать мне один экземпляр рукописи, но не нашел его. Он сказал:
— Кроме того, у тебя же нет времени, чтобы ее прочесть.
Возможно, он был прав. Была уже пятница, и он знал, что в следующую среду я улетаю. Я не знаю, где он достал книгу. Не прошло еще и получаса, как мы расстались. У него было два дома, один в Малибу и другой в Вествуде, оба одинаково далеко от Санта-Моники.
— Но мы увидимся позже? — напомнила я.
— Нет, мы больше не можем встретиться сегодня, — сказал он, — потому что я должен поехать в Сонору. Мне надо встретиться с несколькими индейцами, которые тоже знали дона Хуана.
Казалось, он очень спешит, и в следующее мгновение он исчез. Но сначала он повторил, что позвонит мне, чтобы договориться о встрече. Но больше мы уже не разговаривали с ним по телефону. Одна женщина из его группы огранизовала наши последующие встречи.
На следующий день мне позвонила Флоринда Доннер. Кастанеда часто говорил о ней с огромной теплотой:
— Она совсем маленькая, очень некрасивая, но необыкновенно мужественная.
Когда я спросила его, является ли она его спутницей, он ответил утвердительным кивком. В тот момент я не подумала, что мы употребляем слово «спутница» в разных значениях.
У Флоринды был живой, располагающий к себе голос. Она сказала, что родом из Венесуэлы, но уже долгое время живет в Соединенных Штатах. Английский язык ее нового окружения совсем не повлиял на ее испанское произношение. Она ведет в Лос-Анджелесе очень замкнутый образ жизни, сообщила она, потому что у нее нет водительских прав.
Когда я спросила о путешествии, о котором Кастанеда объявил в предыдущий день, она пояснила причину своего звонка:
— Индейцы из Соноры сами прибыли в Лос-Анджелес, и мы не можем оставить их одних.
Она сообщила мне, что в понедельник они вместе с Кастанедой хотят пригласить меня пообедать. Ввиду такого изменения наших планов я не знала, следует ли мне брать с собой листы с вопросами, которые я как раз подготовила, и сообщила ей о своих сомнениях.
— Ну конечно же! Бери их с собой, таким образом тебе будет легче концентрироваться, — поддержала она меня.
Я не смогла удержать свое любопытство и спросила ее, когда мы уже попрощались:
— Ты тоже знаешь дона Хуана?
— Да, я познакомилась с ним двадцать лет назад, — коротко ответила она.
Итак, я получила привилегию встретиться одновременно с двумя людьми, знавшими дона Хуана. Ведь один из самых часто упоминаемых выпадов против Кастанеды заключался в том, что он является единственным чловеком, свидетельствующим о существовании мага-яки. Он защищался против таких выпадов, пока ему не стало скучно: «Мысль, что я мог выдумать такого человека, как дон Хуан, это абсурд. Он вряд ли является такой личностью, которую я смог бы выдумать с моим европейским интеллектуальным воспитанием. Истина намного необыкновеннее. Я не выдумал его, я просто сообщаю сведения о нем». Было бы совсем просто доказать существование дона Хуана, если бы он представил скептически настроенной публике Флоринду, но он этого не сделал.
В понедельник, ровно в час дня, в назначенный срок, мне сообщили из администрации, что пришла Флоринда Доннер. Она сидела в вестибюле на стуле. Ее внешность очень поразила меня. Я даже подумала автоматически:
— Переодетый и перекрашенный Кастанеда.
Флоринда выглядела хрупкой, немного двуполой и была не более метра пятидесяти ростом. У нее были короткие светло-желтые волосы и светло-голубые глаза, маленькие, но выразительные. Она притягивала к себе, хотя движения ее были беспокойными. Черты ее лица имели что-то общее с Биби Андерсоном, который играл в фильмах Бергмана. По виду ей было лет тридцать, однако вполне могло быть и сорок, если она познакомилась с доном Хуаном двадцать лет назад. Позже, приведя данные о своем рождении, она подтвердила мое предположение. На ней была спортивная одежда — белые брюки, желтая рубашка и сандалии. Она встала, и мы представились друг другу. Она поцеловала меня в щеку. Я оглядывалась в поисках Кастанеды, но Флоринда пояснила:
— Он ждет на улице.