— Когда умер дон Хуан?
— Он ушел в 1973 году.
— Ты возглавил группу после его ухода?
— Нет, донья Флоринда, одна из спутниц дона Хуана, руководила нами до тех пор, пока не ушла.
— Когда это случилось с доньей Флориндой?
— В 1985 году. Флоринда, — он указал на Флоринду Доннер, — приняла ее имя в знак памяти.
Теперь мне стало понятно, почему во время еды Кастанеда несколько раз назвал ее Гиной. Возможно, это и было ее настоящее имя, пока она не взяла себе другое. Флоринда Доннер опубликовала свою книгу, вышедшую через три года после ухода доньи Флоринды, под принятым в честь той именем. Принятие имени Флоринда еще во время жизни доньи Флоринды казалось мне скорее знаком, что Флоринда является ее последовательницей, чем просто данью памяти. Флоринда была у дона Хуана лишь непродолжительное время. Однако, судя по уважению и симпатии, с которыми обращался с ней Кастанеда, они оба обладали способностями к магии. Кастанеда не мог посвятить ее, поскольку, по его собственным словам, не был учителем. Возможно, нежная и хрупкая Флоринда была ученицей доньи Флоринды, передающей Кастанеде знания, полученные от учительницы. Итак, эта старая женщина 12 лет была руководительницей группы.
Было уже пять часов, и в парке не осталось ни одной живой души. Сырая местность способствовала прохладе. Мы мерзли.
— Будет лучше, если мы уйдем, — предложил Кастанеда.
— Собственно, и индейцы из Соноры до сих пор у нас, — пояснила Флоринда, — и было бы нехорошо оставлять их так долго одних.
Я сложила свои листки. Собранного материала было еще недостаточно для книги, но никто не предложил встретиться еще раз. По пути к машине я объяснила им, что у меня еще так много вопросов, которые мне хотелось бы им задать.
— Продолжим в автомобиле, — предложил Кастанеда.
Флоринда вдруг внесла совершенно неожиданное предложение:
— Мы оставим тебе наш адрес. Напиши все твои вопросы, и я пришлю тебе ответы, напечатанные на машинке.
Она не уточнила, будет ли Кастанеда диктовать ей ответы или она ответит сама. Возможно, они уже обсудили прежде, должны ли они оставить мне адрес. Скорее всего, так и было, потому что я ни на минуту не расставалась с ними.
Мы поехали в обратном направлении. Я посмотрела в свои записи, но прежде, чем задать очередной вопрос, искренне поблагодарила за предоставленную возможность познакомиться с ними и за согласие помочь мне в моей работе. Неожиданно Флоринда выдвинула совершенно другую версию происшедшего:
— В бюро нашего адвоката стоит много мешков с письмами на наше имя. Мы стояли перед ними и решили выбрать наугад одно-единственное письмо. Письмо, котрое мы вытащили, оказалось твоим.
Наступило неловкое молчание. Кастанеда смотрел вперед и не проронил ни слова. Я не знаю, следовало ли мне спросить, какая же из версий соответствует действительности. Мне удалось побороть свое любопытство. Больше мы не возвращались к этой теме.
Приезд индейцев ограничил свободу Кастанеды. Это были двое мужчин и одна женщина, которые, как и он, были учениками дона Хуана.
— И теперь вы должны о них заботиться? — спросила я.
— Да, это так, потому что они видят в нем Нагваля, — пояснила Флоринда, указав на Кастанеду.
— Я предложил им записаться в вечернюю школу, чтобы изучить английский и другие предметы и получить хоть какое-нибудь образование, — бросил Кастанеда упавшим голосом.
— Но они хотят сразу же приступить к практической стороне магии, — в унисон добавила Флоринда.
— Они предложили работать на меня: водить машину, варить, гладить мои брюки. Но я объяснил им, что мне не нужен ни шофер, ни прислуга. Глупые индейцы! — воскликнул он.
— Почему дон Хуан настаивал на академическом образовании своих учеников? — спросила я.
— Потому что интеллект — единственное, что дает защиту против неизбежных нападок неизвестного и против страха перед ним. Интеллект — единственное, что дает магу утешение. Страсти и чувства не могут успокоить мага. Только интеллект спасает его.
У Кастанеды и Флоринды это требование было воплощено в действительность. Еще одна женщина из их группы готовилась в настоящее время к защите докторской диссертации по истории в университете.
— Как повлиял дон Хуан на твои интересы и склонности? — спросила я Кастанеду.
— Мои отношения с доном Хуаном ни в коей степени не заставили меня забыть о том, что меня тогда интересовало. Я чувствую себя и сегодня точно так же привязанным к академическому миру, как и тогда, когда я делал в нем свои первые шаги, — убежденно ответил он.