Без сомнения, ему было больно, когда после вызванной его книгами полемики многие коллеги назвали его обманщиком и вычеркнули его из этого мира, к которому, по его словам, он и сегодня чувствует себя привязанным. Безусловно, Гарольд Гарфинкель был не только его ментором, но и дал ему защиту и утешение, когда университеты и публикации лишили его благословения официальной антропологии. Карлос ушел слишком далеко по своему неортодоксальному пути. Он вспомнил, что это было для него нелегкое время.
— В определенный момент моего обучения у дона Хуана у меня началась ужасная депрессия. Меня заполнили страх, печаль и мысли о самоубийстве. Тогда дон Хуан предупредил меня, что такие мысли — это уловки разума, чтобы таким путем удержать полный контроль. Воля, напротив, является голосом тела.
Без сомнения, ему понадобилось также немало времени, чтобы пережить отсутствие своего учителя, который родился в 1891 году и умер, по словам Кастанеды, в 1973. Вместо «умер» Кастанеда использовал другое слово, обозначающее исчезновение дона Хуана.
— Ты говоришь, что дон Хуан ушел в 1973 году. В каком месяце?
— В июне, — сообщил он.
— Ты знал о том, что это произойдет?
— Он совершенно точно назвал момент, когда он хотел уйти.
— Как это произошло?
— Окруженный своими магами, он вдруг превратился в свет и исчез, точно так же как и другие, — ответил он с выражением удивления и поднял вверх обе руки.
— А донья Флоринда?
— Точно так же! — воскликнул он. — Она так же исчезла со своей группой, они тоже превратились в свет. Но сначала она и ее маги отдали Флоринде все их украшения и предметы силы.
— Они отдали мне свои цепочки и браслеты, — живо перебила его Флоринда, — и иные предметы, которые они использовали.
Она поспешила уверить, что речь идет не о драгоценностях, а об объектах силы. Это особое наследство, казалось, подтверждает, что Флоринда Доннер была продолжательницей дела доньи Флоринды, спутницы дона Хуана.
Кастанеда ехал по району, застроенному виллами, по окаймленной деревьями улице, где дома были полускрыты растительностью. Потом он остановился на углу улицы. Мы находились в Вествуде. Флорида и я попрощались. Я не знала, увижу ли я ее еще когда-нибудь. Когда она уже открыла дверцу машины, ей что-то вспомнилось, и она сказала:
— Завтра мы дадим тебе книги. — Она имела в виду тома, которые обещал мне Кастанеда. — Сейчас мне некогда их искать, я должна позаботиться об индейцах, — извинилась она.
— Твою книгу мы тоже подарим? — спросил Кастанеда, ожидая ее согласия. Флоринда скромно кивнула. Затем она вышла и пошла по газону к дому. Она еще раз повернулась и помахала рукой. Прежде чем она скрылась, мы с Карлосом уехали.
Я должна была еще раз спросить его об обстоятельствах ухода дона Хуана.
— Таким образом, он просто исчез?
— Да, он поменял области и теперь более недостижим, — подтвердил он.
— Как повлиял на тебя его уход?
В одной из книг Кастанеда описывает чувство необыкновенной пустоты; и возможно, это чувство не прошло до сих пор.
— Единственным утешением для меня является то, что теперь дон Хуан свободен, — ответил он с оттенком тоски в голосе, — хотя он иной раз и выражал сомнение, что это ему удастся.
Я переменила тему и спросила его о времени, вспоминать которое ему, несомненно, было приятнее:
— Каково было твое отношение к нему?
— Дон Хуан даже приезжал в Лос-Анджелес.
— Говорил ли он по-английски?
— Его английский был безупречен. Он был индейцем из Аризоны, жил в племени юма, — пояснил он немного нетерпеливо, заметив мое сомнение. — Он владел многими языками, на которых говорят индейцы, и еще испанским.
— Как он выглядел?
— Он был очень элегантным, высоким и худым. Он носил шелковые рубашки и заказывал себе костюмы у мастера; часто потешался надо мной, что я покупаю себе одежду в магазине.
— В конце твоей первой книги ты пишешь, что в 1965 году по собственному желанию прервал учение. Почему?
— Я не отказался от учения, — поправил он меня. — Я просто сделал паузу. Дон Хуан дал мне много информации для левой стороны, и она должна была улечься.
Кастанеда пояснял в своих книгах, что обучение для правой стороны относится к повседневному сознанию, в то время как левостороннее требует состояния повышенного осознания. Дон Хуан вызывал это состояние у своего неподготовленного ученика, сильно ударяя его в область лопаток. Возможно, четыре года обучения привели Карлоса в 1965 году на грань физической перегрузки и послужили причиной прерывания учебы. В начале своей второй книги он извиняется перед доном Хуаном за преждевременное прерывание процесса обучения, который казался ему угрожающим. До того, а также позже, дон Хуан давал ему психоделики, чего он не делал с другими учениками.