Но пока он оставался еще в рукописи. Путь Лелевеля к читателю был не легок. В 1814 году он опубликовал том статей «Историко-географические этюды». Опубликовал он этот том за собственный счет, на деньги, полученные от отца, и в течение года смог продать по полтора злотых… 11 экземпляров. Остальной тираж он отдал по себестоимости, то есть по одному злотому, книготорговцу, но не за наличные, а в обмен за необходимую ему научную литературу. Несколько лет спустя, когда популярность Лелевеля возросла, этот книготорговец продавал эти томики по восемь злотых…
«Этюды», хотя и не привлекали покупателей, получили отклик, при этом критический. Особенно возмущался ими Ян Снядецкий, сторонник классического, ясного и пышного стиля, который утвердился в Польше в период Просвещения. Лелевель не считался с правилами классицизма, слишком много новых понятий он хотел и должен был ввести в науку. Он писал трудным для понимания языком, полным неологизмов; кроме того, он по собственному усмотрению «улучшал» орфографию. Очень многие чудачества лелевелевского стиля так и остались только чудачествами, однако многие из созданных им неологизмов получили право гражданства в польском языке. Весь лагерь классиков метал громы и молнии на такие изобретения Лелевеля, как, например, слово «krajobraz» (ландшафт), употребление которого сегодня кажется нам совершенно естественным. Критика книги Лелевеля сосредоточивалась на вопросах формы, но речь шла и о более существенных проблемах. Уже эти «Этюды» давали возможность понять, что молодой ученый совершенно по-иному трактует призвание историка, чем это было привычно корифеям классицизма.
На рубеже 1812 и 1813 годов, после отступления Наполеона из Москвы значительная часть польских земель была занята русской армией. Война продолжалась еще на Западе в течение двух лет, и все это время судьба Польши оставалась неопределенной. Лишь 1815 год принес Европе стабилизацию. Собранные на конгрессе в Вене монархи и министры старого режима перекраивали наново границы государств в соответствии с принципами легитимизма. Польские земли также подверглись новому (как потом говорили — четвертому) разделу. Однако царь Александр объявил себя польским королем, предоставил Королевству Польскому конституцию. «Дух революции» был подавлен в Европе и в Польше. А Александр, победитель Наполеона, казалось, вступал на путь либерализма.
В феврале 1815 года, когда еще заседал Венский конгресс, Иоахим Лелевель получил неожиданно письмо от ректора Снядецкого. Виленский университет приглашал его принять на себя чтение лекций по истории «с годовым окладом 600 руб. серебром… пока кафедра истории в университете не будет иметь профессора». Таким образом, это не было ни назначение, ни предложение кафедры, а лишь приглашение временно исполнять обязанности профессора. Очевидно, Виленский университет должен был покончить с тем уже десять лет существовавшим положением, что преподавание истории было вообще прекращено; а никто из воспитанников Виленского университета не мог идти в сравнение с Лелевелем. Теперь от самого преподавателя зависело, как он справится с порученными ему обязанностями и сумеет ли он добиться в Вильне стабилизированного положения.
2
Исследователь и преподаватель
В начале XIX века, когда Иоахим Лелевель начинал свой путь исследователя, европейская историография делала лишь первые шаги в направлении к превращению в науку в точном смысле этого слова. Велики были заслуги в этой области писателей Просвещения как потому, что они порвали со ссылками на провидение как определяющий фактор истории, так и потому, что многие из них перестали писать по приказу монарха и для его прославления, что они начинали интересоваться обществом и его культурой, а не только ратными подвигами королей и военачальников. Однако эти новые тенденции с запозданием прививались в странах Центральной и Восточной Европы. Для образованных поляков авторитетом в области историографии оставался Адам Нарушевич. Его «История польского народа», изданная в 1780–1786 годах, была доведена до конца XIV века. Нарушевич писал ее по заказу короля Станислава Августа Понятовского и старался доказать в своем труде, что величие Польши создали монархи. Он поставлял аргументы той группе польских патриотов, которые видели спасение находившейся в опасности родины в укреплении королевской власти. Это была, таким образом, история весьма тенденциозная, односторонняя и почти исключительно политическая. В России важным этапом развития исторической науки стала многотомная «История государства Российского» H. М. Карамзина. В 1822–1824 годах Лелевель опубликовал в петербургском «Северном архиве» обширную статью «Рассмотрение «Истории государства Российского» г. Карамзина», в которой старался в завуалированной форме разъяснить читателям, что он равно не одобряет идеологию и методику как Нарушевича, так и Карамзина.