Чердак в Доме в Парголово он снимал с друзьями уже два года. Хозяин дома был махровый еврей, щуплый, в очках, и рыжий, как таракан. У него была дочка, которую он мечтал выдать за Лео. Дочка Леону нравилась, как, впрочем, и все остальные дочки на земле. Но связываться с хитрым хозяином дома он не желал, понимая, что так или иначе будет эксплуатироваться отцом девушки.
Брата Майкла он нашёл спящим в кровати на чердаке, тот мирно посапывал, накрывшись шерстяным одеялом с головой. С другого конца одеяла торчали две ноги в летних ботинках в сеточку. 8 Это правильно, — решил Леон, ноги должны дышать.
Тихо спустившись, чтобы не будить брата, на первый этаж, он сел на крыльцо. Справа за парником соседка полола грядку, женщина была интересная, лица не было видно. Что, впрочем, и к лучшему, — подумал Леон. Ведь оставалось поле для фантазии — он представил себе Аллу Пугачеву и совместил ее с нижней частью соседки, потом, чертыхнувшись, отогнал видение. Пугачева почему-то была с усами и париком, как у Кобзона. Женщина разогнулась и, повернувшись, махнула рукой Леону,
— Привет, сосед! Как сессию сдал? — Спросила она.
— Сдал давно уже — прокричал в ответ Леон и поспешно вышел за калитку. Лицо соседки было все покусано комарами, местами распухло и отекло. А Пугачёва была даже лучше, — рассудил он.
Прогулявшись до местных озер, Леон вернулся назад к обеду, по дороге купив в универсаме бутылку «Боржоми» и пару банок кильки в томатном соусе. Поднявшись на чердак по крутой лестнице, он застал Майка прыгающим по комнате голым и кричащим тонким мальчишечьим голосом:
— Паразиты! Немцы! Фашисты! -Майк подпрыгивал на одной ноге, а второй с остервенением давил чтото на полу. В местах, где он удачно попадал по своей жертве, оставалось красное пятно. Приглядевшись, Леон, обнаружил, что все тело Майкла было покрыто укусами клопов и размазанной кровью.
— В душ! Быстро! — крикнул Лео и потащил брата во двор.
— Клопы меня не едят давно, — говорил Леон брату, потягивая тёплое пиво из большой стеклянной кружки. Они на свеженького накинулись. Майк грустно кивал головой, почесывая распухшую ногу.
Они сидели у забора, недалеко от зоопарка на Петроградской стороне, рядом росли дикие яблони, с которых они нарвали себе закуску. Ветер доносил загадочные запахи диких животных.
— Скорее всего, так пахнут львы, — размышлял Майк. — Интересно, а клопы кусают львов? — Продолжал он фантазировать. — Я бы на их месте не рискнул.
Глава 2 ЭЛИ́ ТА*
ЭЛИ́ ТА*
* (фр. élite — «лучшее; отборное»)
Тихие ночи в малиновом свете,
Запах жасмина на память о лете,
Упрямые волны. Брызги в лицо.
Озера гладь зажата в кольцо.
Братья возвращались домой с шумной вечеринки, они шли по среднему проспекту Васильевского острова. Из многочисленных сквериков доносился приторный и дурманящий запах сирени. И без того опьяненные молдавским вином «Гратиешты», Лео и Майк вдыхали ароматы июльского ночного Ленинграда.
Проходя очередной островок зелени, Майк остановился освежится. Нисколько не стесняясь, он с мальчишечьим озорством вырисовывал узоры на стволе дерева, когда вдруг свет от автомобильных фар осветил все происходящее. Майк обернулся и. прикрыв глаза рукой, пытался понять кто мешает ему справлять нужду. Второй рукой он продолжал доделывать начатое. Сквозь свет он увидел две фигуры, приближающиеся к нему. Майк улыбнулся приветливо и махнул им рукой:
— Эй! — прокричал он.
Темные тени, по мере приближения прояснялись, и в итоге преобразились в двух милиционеров. Тот, что был постарше, сказал только одно слово:
— Берем! И, обойдя Майка с двух сторон, патрульные медленно повели его в «уазик».
Лео успел подбежать, когда Майкла уже «упаковали» и захлопнули дверь. Леону этот звук напомнил опускающуюся крышку гроба, ему вдруг показалась, что он больше никогда не увидит брата.