— Ноги к стойкам раздвинь. — Сама пристегнула карабины. Подумала и обула рабыню в спои туфли на каблуке сантиметров пятнадцать. Лена зашаталась. Не обращая на это внимания, помучавшись с пультом, подвела блок с крючком как раз к середине рабыне. Он оказался чуть позади, но Надежу это не смутило. Опустила кран, накинула на него кольца с ручных браслетов и включила поднятие. Скорость специально сделала маленькой.
Лена ломалась постепенно. Сначала нагнулась с согнутыми за спиной локтями, потом руки стали выпрямляться, одновременно выворачивая суставы в плечах. Тело вынужденно нагнулось еще ниже, но влекомое бездушным сильным блоком, стало невольно выпрямляться.
— Ай! — взвизгнула Лена. — Бо-ольно-а! — прокричала в голос. За что заработала еще одну пощечину.
— Кричать и говорить разрешаю только в полголоса. Поняла?
— Да, Госпожа, — почти прошептала рабыня. — Очень больно, прошу Вас, остановите… а-ай.
— Сейчас, скоро, потерпи, — успокоила ее Госпожа, благосклонно похлопав по попе.
И действительно, расположив сникну на угол сорок пять градусов, услышав хруст в суставах, Госпожа остановила подъем. Лена тихо выла. Слезы прорвались и теперь сочились ручьем.
Надежда взяла с полки странный крюк, похожий на подкову, только покрытый хромом и гладкий, с набалдашником с одной стороны и кольцом с противоположной. Детским маслом «Бэби» смазала шишку и ожидаемо вдавила ее в анус рабыни. Через усилие, железка будто провалилась. Лена, перед этим обещая себе ни издавать ни звука, в полголоса охнула. Если честно, особо больно не было. Ощущался лишь холод в прямой кишке и вздутие, как от газов. Но когда Госпожа к кольцу привязала веревку и потянула ее вверх, то давление перестало восприниматься как локализованное исключительно в заднице, а больно прижалось к задней поверхности где-то внутри живота, заставляя попу тянуться за крючком, который и не думал выскакивать из плотно сомкнутого ануса.
Веревку в натяг привязала к одному из браслетов и еще пару раз дернула блок к потолку. Лена тихо повыла и затухала. Связки постепенно растянулись и ноги плотно опустились в неудобные туфли, высота каблуков которых поражала. Но хоть какая-то опора. Шевелить она могла только крутя задницей. Другие движения причиняли боль.
Надежда, меж тем, за спиной что-то мастерила. Слышалось трение металла о металл и звук разматываемой изоленты. Закончила. Обошла станок и в большой прорезь для головы вставила железную трубу с примотанным к ней изолентой вибратором — массажером с надетым на набалдашник размером с некрупное яблоко ярко-желтым презервативом.
— Встань посередине, — скомандовала Госпожа, Лена, как смогла, выполнила приказание.
Надежда примерила так, чтобы головка вибратора оказалась прижатой к клитору жертвы, левой рукой придержала трубу, а правой включила шуруповерт, зафиксировав крепление с той стороны досок на один болт. Пока подбирала остальные три, штанга сместилась, но она быстро ее поправила и намертво прикрутила крепление с винтом-фиксатором. Поиграв им, добилась четкого расположения кулачка вибратора под клитором жертвы, требуя от рабыни отчета: там или мимо.
Включила массажер там же, находясь за деревянной стеной.
— Символично, согласись, шлюха — массажер имеет массажистку.
— Да, Госпожа, как рифма. Только трет сильно, Госпожа, до пузырей дойти может.
— Не переживай, дурная девочка, — усмехнулась Надежда Александровна, — тетя умная. — С этими словами выключила агрегат.
Не жалея, ливанула на перчатку детского масла марки «Джонсон», которое любила использовать сама Лена, задевая и сдвигая рабыню, тщательно смазала головку в презервативе — до Лены донесся еле уловимый аромат банана. Включила снова. Теперь Лена, как ни пыталась держать рот на замке, все-таки исторгла звук удовольствия «Оз…».
— Говори мне, млядь, обо всем, что чувствуешь, — велела Госпожа.
И она засыпала Госпожу описаниями ощущений…
— Стой! Говори только «приятно», «неприятно», нарастает, уменьшается, подходит, вот-вот, скоро кончу, не могу уже и кончаю, — последнее слово прозвучало с издевкой.
Вибрация колыхала все ткани, начиная от внутренней поверхности бедер и уходя вверх, в глубину, а там растекалась по всему, на приличия не взирая. Большие и малые половые губы и даже анус с подхватывающим колебания железом — очень приятное ощущение непрерывно нарастающей, пусть и механической ласки.
Но главный бриллиант в коллекции гениталий, конечно же, клитор. Из микроскопического, спрятанного в глубине тела, он превратился в большой орган размером с оливу, который оттопырился и вывалился в объятья распухшего капюшончика из тонкой кожи. Головка напряглась до твердости орешка.
— …вот-вот, скоро кончу-у… — изрекли уста Лены помимо ее желания.
И тогда Госпожа потянула за веревку, связывающую анальный вкладыш с вздыбленными руками. Зад рабыни отклячился назад и потерял связь с вибратором.
Лена завыла.
— Умоляю Вас, Госпожа, позвольте кончить! — взмолилась в разрешенные полголоса.
— Ничего не напоминает, гнида? — прошептала Надежда в ухо.
— Простите меня, простите! Все, что угодно, только отпустите мой зад…
— А я отпущу, тварь… слышишь, как сладко массажер вибрирует? Так и просит твой поганый клиторок, так и манит… так, падаль? — эти слова сказала, за волосы заломив голову Лены назад.
— Да, Госпожа, я хочу…
— А если хочешь, то выбирай, — с этими словами на левой ладони показала три плетки, за счет баланса лежащие устойчиво. Одна густая многохвостка с грузиками на концах, вторая с общим стволом, который на локоть от ручки делился на три упругие гибкие плети, третья — лоза-стек, след от которой особо поразил Лену после экзекуции Бори.
— Многохвостку, Госпожа. — Схитрила Лена.
— Тогда десять ударов. Считай вслух. Собьешься — отсчет начнется заново.
Отпустила веревку, но, к огромному сожалению Лены, выключила вибратор. Шишка встала между ног только лишь храня тепло ее тела. О возбуждении можно забыть, тем более что ягодицы ожег первый удар.
— Раз, — поторопилась сказать Лена и взвыла. Было больно.
— Два, три, четыре… — и с каждым разом становилось все больнее и больнее. Из глаз водопадом лились слезы, мысли путались и на счете «восемь» она сказала «девять», желая побыстрее прекратить экзекуцию и получив одним грузиком по оголенному клитору — Надежда догадалась оттянуть ее от стойки с вибратором, который самые чувственные места все-таки защищал.
Отсчет до десяти начинался еще два раза — Госпожа была непреклонна, но наконец-то избирая Ленина промежность почувствовала долгожданную вибрацию…
Она сама предательски сообщала Госпоже, что вот-вот кончит и получала новую порцию наказания. Счет таким циклам Лена потеряла на шестом разе. Потом все вспоминалось в тумане, кроме адской боли, которую с зубной и сравнивать было нельзя. Вырвать нерв без анестезии? Согласна всеми конечностями, только не пытка оргазмом и плетью!
Почему и как она кончила, Лена не вспомнила, но кайф ее потряс. Каждую клеточку тела залил удовольствием. Если бы не пощечины Госпожи, то спала бы она еще век и тысячелетие в придачу. На мгновенье показалось, что она умерла от счастья.
— Просыпайся, сука, не виси на цепи… снова рифма, — Хохотнула довольная Госпожа, отстегивая Лену от ножных стоек и дыбы. — Иди сюда… не шатайся, млядь! К кресту подходи… может он тебя, ведьму, покорежит. — Сказала многозначительно. То ли пошутила, то ли всерьез верила сказанному.
— Я потом определю, кто из вас ведьма, — произнесла бессознательная Лена невозможным для нее низким голосом. Поп с амвона провозгласил поставленным басом, но никак не она.
Надежда на секунду застыла. Не испугалась, но ошалела на время. Опомнившись, захлестала рабыню, требуя объяснить, что все это значит, та только орала в полголоса, но ничего ответить не смогла.
Немного успокоившись и почти позабыв слова неизвестно кого. Госпожа оседлала лицо рабыни и заимела три непередаваемых оргазма. Как рабыня старалась! Словно нектар высасывала, а не вагинальные выделения вперемежку с мочой. Потом заставила ее держать на лобке фаллоимитатор, поленившись цеплять целый пояс и кончила еще два раза. Второй оргазм, поняла по усвоенным в прошлый раз признакам, завещающий.