В силу извечной традиции Россия привыкла к государственному единоначалию, персонифицированному в облике конкретной личности. Политика "внутреннего мира", провозглашенная Думой, в результате кризиса власти быстро рухнула.
Как вспоминал П.Н.Милюков, события в столице развивались совершенно стихийно. "После полудня 27 февраля у Таврического дворца, скопилась многочисленная толпа, давившая на решетку. Тут была и "публика", и рабочие, и солдаты. Пришлось ворота открыть, и толпа хлынула во дворец. А к вечеру уже почувствовали, что мы (думский Временный комитет. - Д.В.) не одни во дворце - и вообще больше не хозяева дворца. В другом его конце уже собирался другой претендент на власть. Совет рабочих депутатов, спешно созванный партийными организациями, которые до тех пор воздерживались от возглавления революции... Солдаты явились последними, но они были настоящими хозяевами момента. Правда, они сами того не осознавали, бросились во дворец не как победители, а как люди, боявшиеся ответственности за совершенное нарушение дисциплины, за убийство командиров и офицеров. Еще меньше, чем мы, они были уверены, что революция победила. От Думы они ждали признания и защиты. И Таврический дворец к ночи превратился в укрепленный лагерь...
Когда где-то около дворца послышались выстрелы, часть солдат бросилась бежать, разбили окна в полуциркульном зале, стали выскакивать из окон в сад дворца. Потом, успокоившись, они расположились в его помещениях на ночевку... Временный Комитет Думы был оттеснен в далекий угол дворца... Но для нужд текущего дня обеим организациям, думской и советской, пришлось войти в немедленный контакт... Арестованные министры были переведены в Петропавловскую крепость..."10
Началось, как пишет А.И.Солженицын, "долгое безвре
189
менье", окончательно подточившее устои государственности, социальной стабильности и национального единства. Весь вопрос заключался в том, кто воспользуется создавшейся ситуацией. В общественном сознании господствовало понимание того, что выход из глубокого кризисного положения возможен лишь в результате определенных радикальных мер революционного характера. Некоторые приближенные царя расценивали обстановку как результат бессилия и безволия властей. Именно это обстоятельство, по их мнению, "вызвало" революцию. Великий князь Александр Михайлович менее чем за месяц до отречения царя от престола писал ему с горечью: "Мы присутствуем при небывалом зрелище революции сверху, а не снизу"11.
Ленин в далеком Цюрихе не знал нюансов российской ситуации, ведь он уже находился в эмиграции целое десятилетие. Эмигрантская жизнь, помимо прочего, отторгает человека от родины, как бы он о ней ни тосковал. Поэтому, когда Ленин 2(15) марта получил сообщение о победе революции в Петрограде, он был потрясен неожиданностью: грядущие события ему казались исторически близкими, но он и предполагать даже не мог, что они свершатся столь быстро! А первым сказал ему о революции Моисей Бронский, такой тихий, незаметный польский социал-демократ из Лодзи. Ничего сам, мол, толком не знает, но что есть телеграммы из России о революции - "это точно". Ленин с Вронским походили по всем местам Цюриха, где могли что-то конкретно узнать, но везде лишь говорили: в Петрограде революция. Министры арестованы. Толпы народа запрудили улицы...
Ленин возбужденный вернулся домой; надо что-то предпринимать, В последнее время он частенько писал о делах и революционных перспективах у швейцарских социал-демократов... Каким это все показалось сейчас далеким и надуманным!
Энергично расхаживая из угла в угол небольшой квартиры в Цюрихе, Ленин, находясь в состоянии потрясения, бросал Надежде Константиновне, спокойно сидевшей в старом креслице:
- Потрясающе! Вот это сюрприз! Подумать только! Надо собираться домой, но как туда попасть? Нет, это поразительно неожиданно! Невероятно!
190
Немного успокоившись и остыв от восклицаний, Ленин садится за письменный стол и пишет свое первое письмо после сенсационного известия Инессе Арманд в Кларан, в котором сообщает о победе революции в России: "Мы сегодня в Цюрихе в ажитации; от 15.111 есть телеграмма в "Ziiricher Post" и в "Neue Zоricher Zeitung", что в России 14.111 победила революция в Питере после 3-дневной борьбы, что у власти 12 членов Думы, а министры все арестованы.
Коли не врут немцы, так правда.
Что Россия была последние дни накануне революции, это несомненно.
Я вне себя, что не могу поехать в Скандинавию!! Не прощу себе, что не рискнул ехать в 1915 г.!"12
Спустя всего несколько недель после его заявления, что он, возможно, и не доживет до "грядущей революции", Ленин самоуверенно заявляет, что ясность в том, что Россия была "накануне революции", для него "несомненна". Как и большинство политиков, он совсем не считает нужным помнить и тем более следовать тому, что провозгласил ранее.
Пишет телеграмму Зиновьеву в Берн и предлагает тому немедленно приехать в Цюрих. Одновременно отправляет письмо Я.С.Ганецкому: "Необходимо во что бы то ни стало немедленно выбраться в Россию, и единственный план - следующий: найдите шведа, похожего на меня. Но я не знаю шведского языка, поэтому швед должен быть глухонемым. Посылаю Вам на всякий случай мою фотографию..."13
Задача Раненому поставлена непосильная: найти человека, похожего на Ленина, и еще плюс к этому немого... Ленин вообще любил выдвигать труднорешаемые задачки: например, зажечь пожар мировой революции. Вскоре, естественно, от поиска "немого шведа" отказались. Начались энергичные поиски безопасных путей проезда Ленина и группы большевиков из Швейцарии в Россию.
А вести из Петрограда между тем приходили совсем необычные, потрясающие, ошеломляющие. Отрекся от престола царь. А затем и его брат Михаил. Сколько Ленин выпустил ядовитых стрел непосредственно в Николая II! А сейчас этот бывший уже монарх отрекается в пользу Михаила, а тот, в свою очередь, издает рескрипт: "...прошу всех
191
граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному полнотой власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.