— Не знаю точно, — вытираю губы льняной салфеткой. — но кое-какие соображения имеются. Слышал от осведомителя, вчера Андреев и Горький говорили о том, что тебя переводят секретарём в ЦИК ЗСФСР.
— Это от Тимоши? — лицо уже достаточно выпившего Енукидзе расплылось в масляной улыбке. — хороша девка, ну и как она в постели?
"Вот же, болван. О чём он сейчас думает, на что он надеется? На то что Сталин не даст его в обиду"?
— Авель, — пытаюсь привести его в чувство. — хотя мне и удалось в материалах расследования всё свести к праздным разговорам твоих бл…й, я бы не советовал тебе расслабляться. Ежов планирует тебя привлечь к партийной ответственности, ты можешь из партии вылететь как недавно Зиновьев с Каменевым. Ты думаешь, что сейчас тебя уберут в Тифлис и всё успокоится? Ничего не успокоится! Не видать тебе больше спокойного места. А если что-то случится со мной или с Тухачевским — тебе конец. Хотя нет, Тухачевский в любом случае тебе ничем не сможет помочь.
— Да что ты меня пугаешь, — пытается неуверенно возражать Енукидзе. — вон Каменев с Зин…
— Им скоро конец, — пытаюсь всё-таки достучаться до него. — не смотри, что сейчас их обвиняют только в "моральной ответственности" за теракт. Сейчас Вышинский поднимает все материалы на них, так что ссылкой и исключением из партии они теперь точно не обойдутся. Мой тебе совет, иди завтра к Сталину, кайся в бытовом разложении, отказывайся от всех постов, но проси оставить в партии, просись на не высокую работу где-нибудь на периферии и замри на время…
Борьба противоположных чувств отражается на покрасневшем одутловатом лице Авеля, которая находит выход в откупоривании новой бутылки.
Пошатываясь, бывший секретарь ЦИКа подходит к машине и неловко протискивается в открытую Николаем дверь, плюхается на заднее сиденье от чего машина заметно качнулась и произносит что-то не членораздельное, кажется зовёт с собой. Закрываю за ним дверь и машина, выпустив клуб сизого дыма, плавно трогается.
"Всё, Енукидзе — отыгранная карта, пропало связующее звено между Зиновьевым, Тухачевским и мной. Впрочем так даже лучше — зиновьевцы скоро пойдут под нож, а Тухачевский ни с кем объединяться не станет, как есть Буанапарте. Если он возьмёт власть, то я, в лучшем случае, смогу рассчитывать на хорошую пенсию. Если же рассмотреть другие силы в ЦК, то помимо армейцев можно выделить небольшую группу марксистов — ортодоксов во главе с Пятницким, секретарём ЦК, которого недавно убрали из Коминтерна. Этим точно новый курс Сталина не по душе, но и со мной они дела иметь не станут — они друг друга видят издалека. Другой силой могут стать партийные секретари областей и республик, когда им начнут прижимать хвост новым избирательным законом, но и тут я не их поля Ягода. И выходит, что для меня сегодняшнее положение — самое лучшее. Надо лишь ещё его улучшить и для этого, кстати, есть все возможности".
"Взять Чаганова, недавно разговаривал с Иваном Молчановым о нашем "крестнике", так тот оказался дельным малым. Без году неделя в должности, а уже получил благодарность и премию, предотвратил диверсию на военном заводе. Если и вспомнил что о событиях перед терактом, то ума хватило держать язык за зубами. Этим, конечно, его на крючке не удержишь: какой с него спрос, потерял память в схватке с боевиком. Тут скорее к нам могут быть претензии. А учитывая его близость к Кирову и, как выяснилось, выход на Сталина, Чаганов может стать троянским конём для желающего попасть за кремлёвскую стену. Этого коня надо надёжно стреножить, вот только как это сделать пока он в Ленинграде. Заковский, судя по всему, тоже на него глаз положил, начал выдвигать. Действовать через голову Заковского не получится, остается — забирать Чаганова в Москву и уже здесь разрабатывать".
Глава 9
Ленинград, завод "Светлана",
приёмная технического директора.
4 марта 1935 г. 9:00.
— Сергей Аркадьевич просит вас подождать. — Секретарь Векшинского, миловидная женщина лет тридцати с короткой причёской, украшенной последним писком моды — коричневым изогнутым гребешком, державшемся на затылке, в ситцевом платье цвета хаки, явно сделала упор на "подождать", а не на "просит", стараясь при этом не смотреть на нас Васей, устроившихся на стульях прямо перед ней.
"Любопытно, да… Иногда по одному такому штриху в речи секретаря, можно получить больше информации о владельце кабинета, чем вынести из часовой беседы непосредственно с ним самим. Ведь начальник перед своим секретарём редко скрывает своё отношение к посетителям, считая того своим. А недалёкий секретарь или, того хуже, секретарша своих эмоций скрыть не может. Похоже, что мой предшественник особист попил не мало крови у бывшего начальника вакуумной лаборатории. Да и начало моей карьеры ознаменовалось громким арестом Студнева, хорошего инженера, изобретателя. Мурлыкая себе под нос "неприятность эту мы переживём", разворачиваю "Правду". Так, большие перестановки… Енукидзе — ффсё, Акулов его меняет, Прокурором СССР становится Вышинский. Надо будет ночью покопаться в своей памяти, куда я загрузил несколько газет из бывшей истории, но на первый взгляд ничего не изменилось".