"Ирония судьбы, взбалмошная неудовлетворённая баба играет жизнью талантливого физика. "Ничто не ново под луною: что есть, то было, будет ввек""…
— Абрам Фёдорорович, — догоняю Иоффе уже на лестнице. — у вас работает Боря Коломиец?
— Да, во второй бригаде, — профессор морщится, то ли от неприятного воспоминания, то ли от того, что был не вовремя остановлен назойливым юношей. — вы знакомы?
— Учились вместе в ЛЭТИ, он — на два года старше.
— Понятно, — Иоффе поворачивается ко мне держась за перила. — только покидает он нас, переходит, так сказать, на вольные хлеба.
"Олина информация, как всегда, точна".
— Хотите его вовлечь в ваше начинание? — не смог удержать своего любопытства профессор.
— Нет, просто услышал на "Светлане", где я служу, об установке по катодному распылению, что заказывал Коломиец. — тороплюсь изложить самую суть. — Так вот, у нас в ОКБ возникла идея использовать такую же для напыления тонких плёнок металлов для производства электрических сопротивлений и конденсаторов.
— Идеи из вас просто фантанируют, Алексей, — Иоффе начинает снимать пальто, настраивась на долгий разговор.
Мы поднимаемся на несколько ступенек и направляемся к холлу, мгновенно опустевшему под раздражённым взглядом главного редактора.
— Вы работаете вместе с Павлом Ощепковым, не так ли? — полный мужчина с опаской опускается на выглядящий хлипким стул. — И хотите заказать у нас установку?
"Ну правильно, а как иначе? Что самое главное в науке? Деньги, деньги и… деньги".
Ленинград, площадь Стачек,
Московско-Нарвский Дом Культуры, 7 мая 11:00.
— Творец самого замечательного технического достижения нашего времени А.С.Попов, — секретарь Московско-Нарвского райкома вознёс указующий перст к небу. — получил от царского правительства нищенскую подачку в 300 рублей и пренебрежительный отзыв о своём изобретении. Он умер в безвестности.
Сидящие на сцене зала Дома Культуры имени Горького под большим портретом Попова в президиуме торжественного собрания, посвящённого 40-летию радио, академики Крылов и Вавилов весело переглядываются. Наша троица Павел Ощепков, Олег Лосев и я сидим в ложе второго яруса справа недалеко от сцены. Строгий зал без намёка на украшательство напоминает, скорее, лекционный зал своим крутым подъёмом партера и ступенчатой линией балконных ярусов. Олег напряжённо вглядывается в зал, ища кого-то.
"Ищет Константина Кракау… Согласился придти сюда только для того, чтобы встретить его. Неделю назад выдал Лосеву под "большим секретом" метод очистки кремния от примесей, точнее тетрайодида кремния, в котором самая "упрямая" примесь — бор (почти не устранимая зонной плавкой кремния) может быть удалена сравнительно просто. Набросал чертёж установки для синтеза и разложения тетройодида, при этом полностью исчерпав всю доступную мне информацию на эту тему, и оставил Олега один на один с идеей, а на завтра тот выдал план работ на пять лет, с разбивкой по годам, по полной "цифровизации" экономики СССР. Шучу, конечно, но объём работ и круг лиц, которых надо вовлечь в проект по созданию установки получения "чистого" кремния (пригодного, пожалуй, лишь для сплавных силовых диодов и низкочастотных транзисторов) с удельным сопротивлением в несколько сот ом на сантиметр (примерно в тысячу раз худшим, чем сопротивление чистого кремния), Лосев представлял себе много лучше, чем я. Так вот Кракау из Государственного Оптического Института являлся всеми признанным экспертом по кварцу и кремнию в Ленинграде. Сам я здесь ради возможной встречи с Сергеем Ивановичем Вавиловым директором ГОИ и ФИАНа, недавно ставшим академиком, по вопросу своей РВМ, так как Ощепков, встречавшийся с ним по теме радиоуловителя, охарактеризова Вавилова как человека энциклопедических знаний и острого ума. Павел же, в отличии от меня, старого циника, и Олега — трудоголика, замкнувшегося на одной теме, пришёл на это собрание по воле сердца, действительно осознавая всё значение этого события для науки и людей и поэтому сейчас он не щадит своих ладоней в конце выступления секретаря, а мы с Лосевым лишь изображаем аплодисменты".
По боковой не широкой гранитной лестнице с толстыми черными перилами, выточенными, казалось, из цельного бревна, втроём спешим вниз в небольшой центральный вестибюль и дальше к выходу под недавно достроенный козырёк меж двух корок полуоткрытой книги (ДК имеет такую форму), спасающий сейчас публику от весеннего ливня, ждать выхода президиума.