— Алексей Чаганов, — представляюсь я.
— Как же, наслышан, — улыбается замнаркома. — товарищ Ощепков вас очень хвалит. Говорит, что это на ваших идеях основана эта установка.
— Мы у нас в лаборатории заслуги не делим, — с трудом скрываю своё раздражение щепетильностью Павла. — вместе работаем на конечный результат.
В небе раздаёт шум двигателя скрытого облаком самолёта. Мой собеседник спешит присоединиться к группе, слушающей пояснения Шембеля.
"Установка ЛЭФИ оснащена клоном нашей антенны (разработанной в ЦРЛ), но работает на длине волны втрое большей нашей. Значит, если у нас ширина луча пять градусов, то у них — пятнадцать. Расстояние до самолёта они не измеряют (слушают в наушниках биения прямой и доплеровской волны), то получается — только две координаты: азимут и угол места с невысокой точностью. Довольно грубый инструмент для зенитчика. У нас же по этим двум координатам точность втрое лучшая, плюс какое-никакое (на экране осциллографа), но всё же измерение дальности. Так что, они нам здесь не конкуренты".
— Да я своими ушами слышу без этой бандуры, что он где-то тут рядом! — раздаётся громкий возглас Ворошилова. Тухачевский с каменным лицом предлагает гостям пройти к нашей установке.
"Да, трудновато будет найти самолёт… лучом шириной в пять градусов"?
— Ваня, давай сектор от тридцати до шестидесяти, высота от трёх до десяти, — говорю я, стоящему ко мне спиной, технику Ивану Москвину, который начинает медленно крутить колеса горизонтальной и вертикальной настройки.
Установка начинает плавное движение по горизонтали покачивая чашами антенн вверх-вниз. В такт качаниям антенн луч на экране осциллографа то начинает рисовать сплошной частокол, вызванных отражением от наземных препятствий, то вытягивается в тонкую нитку внизу, подпрыгнув лишь вначале от просочившегося на вход приёмника сигнала от передатчика. Подошедшие зритетели с интересом наблюдают за нашими манипуляциями.
— Операторы радиоуловителя начинают поиск самолёта в небе. — Драматическим голосом завзятого экскурсовода Павел захватывает внимание публики, которая совершенно по-детски смотрит на него, ожидая чуда.
"Честно говоря, мы уже неоднакратно репетировали эту сценку, да и начали мы поиск не со случайной точки, а считав азимут и угол места с лимбов антенны ЛЭФИ, но это лишь поможет нам скорее найти цель на небосводе".
— Стой, — кричу я Ване, заметив небольшой бугорок в углу экрана. — правее.
Бугорок исчезает.
— Левее помалу. — за спиной у меня повисает напряжённая тишина. Бугок на экране заметно подрос.
Сдвигаю развертку и получаю предпологаемый сигнал в центр экрана, щелкаю переключателем усиления вертикальной развёртки. Я стою спиной к Москвину и не вижу его действий: конечно, проще для него если бы он мог видеть экран сам, но пока это невозможно.
— Выше… Стой. Ниже помалу… Стой.
Быстро подстроив высоту, следим за самолётом по азимуту. При скорости около двухсот километров в час самолёту нужно минимум двадцать секунд чтобы пересечь луч от края до края, так что мы пока справляемся, тем более сейчас он идёт по прямой от нас. Возвращаю развёртку в исходное состояние и считываю расстояние пользуясь вчерашней "калибровкой" по самолёту.
— Дистанция — двадцать семь километров. Увеличивается.
Павел, не прекращая свой репортаж, считывает показания углов из-за спины Москвина, подходит к столику комдива Дроздова радиостанцией и несколько секунд колдует с картой.
— Самолёт сейчас над Загорском. — торжественно объявляет он.
— Седьмой, доложите ваше местоположение. — Комдив опускает микрофон и поправляет наушники и после небольшой паузы радостно добавляет. — Он сейчас пролетает над Лаврой!
Раздаются одобрительные возгласы, начинается горячее обсуждение успешного испытания. Тухаческий демонстративно повернувшись спиной к наркому трясёт руку Ощепкову, Ворошилов поздравляет ошалевшего от счастья Москвина, Дроздов даёт отбой.
"Вовремя, с экрана пропал импульс передатчика. Неужели отказал магнетрон? Ладно позже будем разбираться, сегодня — праздник".
Ко мне пружинистой походкой подходит Будённый, подкручивая раскошные усы.
— Молодец, — покровительственно стучит меня по плечу. — я вот чего думаю: а как ты будете своих от чужих отличать?