Схема установки вот уже две недели как вычерчена нашими чертёжниками по моим наброскам, составлены спецификации на необходимые компоненты. А зачем ещё ночи молодому и красивому? Неделю назад Танечка из Комподиза привезла мне на дом (чем вызвала жуткий ажиотаж всей коммуналки) самые последние каталоги RCA и Sylvania за что и испытала на себе крайнюю степень признательности моего выздоравливающего организма. В этих самых каталогах обнаружились почти все компонеты из схемы радара, за исключением нескольких, которые необходимо срочно включать в планы "Светланы".
Последний лимузин отправился в обратный путь. От группы военных отделяется поджарая фигура и бежит в нашу сторону, наш водитель поспешно нажимает на рычаг опускания крыши и пока та под собственным весом медленно опускается, он успевает включить зажигание.
— Миронов, готовь машину к выезду, — команда запыхавшегося порученца замнаркома явно запаздала. — едем на дачу.
"В гости, похоже, направляемся к будущему маршалу. Что ж, это неплохо, дом, порой, может рассказать о хозяине больше, чем предвзятые воспоминания современников. Кто же ты замнаркома Тухачевский? В мгновение ока в 18-ом году превратившийся из бывшего пленного гвардии поручика в настоящего партийного командующего армией. Регулярно пишущий в "Правду" статьи на военную тематику, изобилующие отсылками к классовой теории. Демонстративно сторонящийся своих бывших сослуживцев из царской армии и так и не ставший своим для "красных офицеров" из народа. Чуткий ко всему новому крупный военный теоретик или инициативный верхогляд не сумевший за столько лет создать ничего путного для вооружения армии? Какая, в сущности, разница… сложил он голову не за это. Такое не прощается ни в одной стране мира и во все времена".
Услужливый порученец распахивает заднюю дверцу перед стремительно подошедшим начальником и машет нам — садитесь, мол. Павел садится первым в центр, я — за ним на непривычный, как из мебельного магазина, мягкий чёрный кожаный диванчик с подлокотниками и водитель стартует, не дав заскочившему на переднее сиденье порученцу захлопнуть за собой дверцу. Спешно отсыпанная силами саперного батальона грунтовая дорога к шоссе после недавних дождей изобиловала глубокими промоинами, так что резво рванувшая вперёд машина почти сразу притормозила и стала двигаться медленно, как по серпантину.
— Завтра будете, товарищ Ощепков, выступать на Совете Труда и Обороны, — явно довольный Тухачевский говорит рядом сидящему Павлу, с удовольствием вытягивая свои длинные ноги вперёд. — по установке "Подсолнух". Будьте готовы к вопросам по необходимому оборудованию, материалам, смете, отдельно в иностранной валюте. Я думаю, что на базе вашей надо создать универсальную установку. Что вы об этом думаете, товарищ Чаганов?
"Спасибо, что спросили. Опять универсальная… ".
Вопросительно смотрю на спины сидящих впереди водителя и порученца.
— Говорите, не стесняйтесь. — замнаркома перехватывает мой взгляд.
"Ладно, сам попросил. Тем более ты мне не начальник"…
— Мне кажется, что только на базе нашей установки решить задачу радиообнаружения не удасться. — Пытаюсь всё же возражать как можно более мягко. — Наша установка больше подходит для ПВО объектов и кораблей, где надо постоянно получать точные координаты целей для ввода их в ПУАЗО. Для дальнего же обнаружения больше подходят станции метрового диапазона, которые смогут заглядывать даже за горизонт.
— Как это за горизонт? — живо интересуется Тухачевский.
— Рефракция. — вклинивается в разговор "профессор". — Все волны: звуковые, световые и радио, ведут сябя одинаково, так как описываются одними и теми же уравнениями…
"Хм, слушает, не перебивает, так может и не совсем безнадёжен? А, что если, наговаривают на душку-маршала враги"?
Резко подняв нос и громко зарычав, машина взбирается на пустынное грунтовое шоссе и поворачивает направо, заметно ускоряясь. Стало меньше трясти и, наконец-то, отступает тошнота: укатали сивку крутые горки. По обеим сторонам дороги замелькали невзрачные деревеньки и вполне себе известные города: Пушкино, Мытищи. Разговор у моих попутчиков перешёл на антенны.
— А вы знаете, товарищ Ощепков, — выглядывая из-за спины Павла, вижу по-детски горделивое лицо замнаркома. — что я — скрипичный мастер. Самый настоящий, имею собственное клеймо.
Невольно бросаю взгляд на руки Тухачевского.
"Настоящие рабочие мозолистые ладони! Удивительно"…
— Это я к чему… — скрипичный мастер размыкает сплетённые пальцы и повторяет в воздухе силуэт инструмента. — Корпус скрипки: деки, обечайки и эфы — это как антенна, посылающая волны от их источника — струн в пространство, так что всё что вы рассказываете мне знакомо.