— Да, забыл спросить, как твоя фамилия? — Для порядка уточняю данные юного путешественника.
— Бобров, Всеволод Бобров. — Счастливый, от удачного разрешения проблемы как вернуться обратно домой, пацан сжимает в руках кулёк с пирожками, купленными в привокзальном буфете.
"Не может быть"!
Внимательно вглядываюсь в деское лицо: голубые глаза, нос картошкой, русые, коротко подстриженные, волосы.
"Похож, определённо похож… Так я что, выходит, с будущей легендой советского спорта знакомство свёл? Хороший пацанёнок, смелый, решительный… А дальше что? Помогать юному дарованию: улучшать его жилищные условия, облегчать учебную программу, чтобы больше времени оставалось на шайбу и мяч, назначить стипендию, зачем ему рабочая профессия. И к двадцати годам получить законченного жлоба, для которого родина это там, где больше платят. Сейчас ещё не поздно, сейчас ещё весь спорт любительский, если с кем из иностранцев и соревнуются, так с такими же рабочими… Когда, интересно, сталинские физкультурники превратились в советских спортсменов? Когда произошла эта подмена? Не думаю, что в эти годы отказа от мировой революции и укрепления СССР, скорее всего уже после войны, когда часто болеющий Сталин фактически передал власть своим соратникам".
"С другой стороны, спорт имеет идеалогическое измерение (в котором я ни бум-бум), да и просто захватывающее зрелище (сам полжизни провёл сначала у приёмника, затем у телевизора)… Не знаю, не знаю. По крайней мере, ни помогать, ни мешать этому не стану". Севка машет мне, выглядывая из-под руки проводника, загородившего выход из вагона тронувшегося состава.
Москва, Кремль, Свердловский зал.
18 июня 1935 года, 14:00.
На моих глазах рождается новая традиция, торжественное награждение в Свердловском зале Кремля. До этого вручение государственных наград происходило в тесном кабинете Михаила Ивановича Калинина на заседаниях ЦИК СССР. Правильное решение… Итак, сегодня награды получают первые секретари тех республик, краёв и областей, которые были недавно награждены орденом Ленина: вижу эту группу, стоящую недалеко от входа, в ней Киров, Каганович, Жданов и, знакомый по фотографиям, Эйхе; большая группа "погорельцев" с "Максима Горького" и, примкнувшие к нам, Поликарпов и Чкалов, одобрительно наблюдающий за сервировкой высоких столов сбоку от рядов стульев; метростроевцы; сотрудники НКВД, участники лыжного перехода Байкал-Мурманск; небольшая группа парашютистов, в составе которой две девушки (вместе с нашей стюардессой единственные представительницы прекрасного пола на почти сто мужчин).
Возле группы секретарей вьётся мой знакомый Никита Хрущёв в чёрной бархатной узбекской тюбетейке с вышитыми серебряной нитью узорами. Он с преувеличенным энтузиазмом пожимает всем руки, что-то быстро говорит, а лицо его выражает чувство глубокого удовлетворения, как та собака, которую хозяин случайно зашиб, а она ластится к нему, смотрит в глаза, как бы спрашивая: "У нас же всё хорошо, правда"?
— Алексей, — добродушное лицо комсомольского лидера Александра Косарева расплывается в улыбке. — как хорошо, что мы встретились!
— Нина… Камнева, иди сюда. — Зовёт он стоящую неподалёку девушку в военной форме с лётными петлицами, не давая мне вымолвить и слово. Нина Камнева, парашютистка, год назад в восемнадцать лет установившая мировой рекорд затяжного прыжка, камнем пролетев два с половиной километра и раскрыв парашют в двухстах пятидесяти метрах от земли.
"Смелая девушка, а красавица какая"!
Её фотографии сейчас на первых страницах журналов, особенно после недавнего визита в Москву Пьера Лаваля, министра иностранных дел Франции, с дочерью Жозе. Нина была её гидом по новому аэроклубу в Тушино и сопровождала в полёте на МГ (вместе с Антуаном Де-сент Экзюпери) над Москвой.
— Знакомьтесь, — деловито продолжает Косарев. — Центральный Комитет даёт вам, комсомольцам-орденоносцам…
"Малэнькое, но отвэтственное паручэние… Стодвадцатитысячный парад физкультурников на Красной площади 30-го июня… Стоять под трибуной среди почётных гостей? Легко… и опыт имеется. Недавно, первого мая на Дворцовой площади был свидетелем первого явления народу легендарного Т-35, любимого детища Тухачевского, первой звезды любого довоенного парада. Как бы подкинуть идею свести оба, имеющихся сейчас в наличии, танка в танково-агитационный взвод? С АТС, типографией, самоваром и "Голосом с земли", чтобы переговариваться с агит-самолётом "Максим Горький". Так, идеи просто фантанируют из комсомольского вожака: посещение заводов, учебных заведений, подготовка к дню военно-воздушного флота"…