Галльский чиновник говорил ещё, но Амос Диггори уже его не слушал. Для него всё стало ясно. Франции больше нет, и договориться с Шармбатоном об участии в Турнире не получится. Поэтому мистер Диггори поспешил поскорее отбыть домой – больше оставаться на руинах погибшего города ему было незачем.
Великобритания, Лондон, 28 марта 1994 года
- Увы, мистер Дамблдор, но Ваше задание провалено, – сообщил мистер Диггори директору Хогвартса, когда тот появился у него в кабинете.
- Почему? Неужели французы отказали Вам в гостеприимстве, мой дорогой Амос?
- Боюсь, что принимать гостей им теперь негде, сэр. От Парижа остались одни лишь руины, за пятьдесят лет их никто не восстанавливал. Более того, школа «Шармбатон» после войны оказалась на территории, подконтрольной итальянцам, а следовательно, входящей теперь в красный блок, по каковой причине недоступной для нас.
- Морготово отродье, они снова мешают всем моим планам! – прошипел Дамблдор, надеясь, что Диггори его не слышит. – Я сделал всё, чтобы они сдохли ещё тогда, но нет же, они не только выжили, но и опять обратили мой гнев против меня же! Кто их научил этому? Кто?
- Вы что-то сказали, сэр? – переспросил Диггори.
- Ничего, мой дорогой Амос, я просто немного недоволен, что нашим планам о возрождении Турнира Трёх Волшебников не суждено осуществиться.
- Сэр, но ведь есть ещё Дурмстранг…
- Амос, Вы хоть сами-то верите в то, о чём мне только что сказали? Если уж южная Франция теперь подчинена красным, то что уже говорить о Болгарии, куда они пришли на два года раньше?
США, Монтгомери, 28 марта 1994 года
На центральной площади города Монтгомери, штат Алабама, было весьма людно. Митинг, который, в мечтах центрального правительства, должен был собрать лишь несколько сотен человек, собрал несколько десятков тысяч со всех окрестных городов и селений.
Те, кто пришёл сегодня на собрание, чего-то ждали. А вот чего?
Причин для недовольства было много. И запредельный для большинства уровень налогов, и необходимость постоянно жить в кредит, попадая в кабалу к банкам, и полное отсутствие уверенности в завтрашнем дне.
Здесь, на Юге, в большинстве своём сельском, фермерском, люди привыкли полагаться друг на друга и решать проблемы сообща. Это Север с его финансовыми конторами выродился в толпу индивидуалистов, в стремлении выделить свою собственную жалкую уникальность выродившихся в откровенных мразей. Бывавшие в больших городах Севера, в Нью-Йорке, Чикаго и Вашингтоне, привозили оттуда страшные новости, что там-де если мужик считает, что он баба и ему нравятся другие мужики, то его объявляют уникальной личностью, имеющей больше прав, чем все остальные.
Такого извращения никто из присутствующих не понимал, ведь сказано в Писании: «Не ложись с мужчиной, как с женщиной, это мерзость». И гораздо больше по нраву благородным джентльменам гордого Юга были консервативные порядки держав за океаном, Советской России и Германии. В тех краях, как говаривали вернувшиеся оттуда, таких «свободных и прогрессивных личностей», какими теперь гордился безбожный Север, отправляли добывать киркой уран, и никто потом не жаловался на соблюдение мифических «прав» непонятно какого человека. А ещё там не было банков, обобравших почти что до ниточки три четверти населения гордого Юга и собиравшихся наложить лапу на карман оставшихся.
Такие собрания происходили всё чаще и чаще, и полиция давно уже не вмешивалась. Зачем, если сами полицейские тоже были южанами и ненавидели Север, паразитирующий на тех, кто до сих пор сохранил веру в Господа и честный труд.
Но вот где-то толпы людские пришли в движение, из какого-то случайно подвернувшегося грузовика соорудили трибуну, и на неё поднялся известный в городе человек, Бенджамин Дэвис, в недавнем прошлом – сенатор.
- Дамы и господа! Благородные жители гордого Юга! Сегодня мы все собрались здесь, чтобы послушать о той печальной участи, которая постигла наши свободолюбивые и богобоязненные земли за последние годы.
Сто тридцать лет произошло с тех пор, когда наши достойные предки с оружием в руках доблестно отстаивали независимость наших штатов. И не их вина, что безбожные северяне в конце концов смогли подлостью и обманом захватить и поработить наши города, обесчестить наши земли и выпить досуха богатства гордого Юга.
С тех пор северяне сочли, что мы замирены и покорены, что с нами теперь можно делать всё, что угодно! Они считают теперь, что нам, словно скоту, можно навязывать такие нормы права в их понимании, за которые наши предки судили бы их судом Линча. Они считают теперь, что нам можно навязать такие извращения, за которые во все времена полагалась геенна огненная, да ещё и объявляют теперь это «достойным поведением свободного человека». Я абсолютно уверен, что даже предки этих проклятых безбожников в наши дни переворачиваются в гробах, глядя на то непотребство, которое учинили пред лицом Господним их неразумные потомки. Воистину, если Господь собирается кого-то покарать, то он лишает его разума.
Северяне также поставили в наших городах свои банки и финансовые конторы, которые за каждый доллар, который они дают алабамцу, миссисипцу или кентуккийцу, стрясают с бедняги вдесятеро больше! Они обращаются с нами, как с дойным скотом, хуже, чем с черномазыми, которые, по их людоедской морали, имеют больше прав, проводя свои жизни в праздности, чем мы, труженики, которые провели в честных трудах всю свою жизнь, но не получили за свой труд ничего! Северянам не свойственно прощение, они ничего не забыли и ничего не простили! Но если не забыли они, так стоит ли забывать нам?
Вы, конечно, скажете мне: «Нет!» И я соглашусь с вами. Нам, благородным жителям гордого Юга, не пристало ходить в рабах у безбожников-северян, ставящих доллар выше Господа. Нам не пристало быть «вторым сортом» и мишенью для презрительных насмешек. Нам, людям труда, негоже унижаться перед теми, кто ни единого дня в жизни не работал своими руками. А поэтому, чтобы раз и навсегда определить судьбу нашего свободолюбивого народа, я объявляю о воссоздании Конфедеративных Штатов Америки! И пусть наша возрождённая Конфедерация станет домом для всех таких, как мы с вами, чтобы никто и никогда не называл нас недочеловеками и не обращал в рабство достойных людей. Я объявляю, что все людоедские законы, придуманные горлопанами из Вашингтона по указке северных плутократов, больше не имеют над нами силы, а власть безбожника Клинтона отныне не распространяется на штат Алабама. И я призываю всех тех, кто не забыл наше гордое имя, присоединиться к нам в нашей борьбе. Своё будущее мы построим сами! И да поможет нам Господь! Аминь!
…Под восторженные крики тысяч и тысяч людей флаг «Звёзды и Полосы», символизировавший единство прежних Штатов, слетел вниз, а на освободившемся флагштоке взвился другой флаг – старый добрый «Южный Крест», который до сих пор бережно хранили у себя южные джентльмены, из поколения в поколение ожидавшие, что день, когда знамя предков снова понадобится, однажды настанет. И вот час возрождения Конфедерации пробил.
Те из участников торжественного собрания, что приехали из других штатов, вечером того же дня незаметной тенью тряслись в своих пикапах, что несли их по домам – в Луизиану, Флориду, Джорджию, Кентукки и Миссисипи, Арканзас и Техас, дабы возвестить у себя о воскрешении старого доброго Юга. И зерно это должно было упасть на хорошо подготовленную почву.
НРБ, София, 3 апреля 1994 года
Министр чародейства Народной Республики Болгария Димитр Младенов Георгиев в очередной раз перечитывал недавно пришедшее из Англии письмо.
«Уважаемый господин Георгиев!
Имею честь сообщить Вам, что в этом году в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» запланировано проведение Турнира Трёх Волшебников, который мы решили возродить в целях укрепления дружбы и сотрудничества между народами и магическими сообществами Европы. Приглашаем учеников магического института «Дурмстранг», который находится на подшефной Вам территории, принять участие в Турнире.