В волнении я вскочил на ноги. Вот оно, решение! Дать стране свои, советские, станки — благородная, сложная, но чертовски увлекательная задача; и мне, как я надеюсь, она по плечу. Моя работа в БРКТ в Харькове, мои идеи и успешные опыты в области электросварки и пневмоинструмента — все это внушало надежны на успех. Конечно, все что было прежде — это детские игры по сравнению с масштабом задач. Теперь речь шла о вещах куда более серьезных. Да, какие-нибудь координатно-расточные или фрезерные станки, или технология производства подшипников — это много сложнее чем все, чем я занимался до этого, хай-тек современной индустрии. И, вероятно, не все у нас получится. Но попытаться стоило: на кону стоят миллионы жизней.
Правда, тут есть и другая опасность. Даже если мой план сработает, если мы начнем производить свои станки, Сталин, в своей одержимости темпами, мог решить: «Отлично! Теперь у нас есть и свои станки, и валюта от продажи зерна! Значит, мы можем еще больше ускорить индустриализацию!». И тогда все мои усилия пошли бы прахом.
Нет. Его нужно было постоянно, методично, осторожно предупреждать. В своих будущих письмах, в докладных записках, я должен был, наряду с техническими предложениями, раз за разом возвращаться к одной и той же мысли: «Деревня — не бездонная бочка. Ее ресурсы не бесконечны. Чрезмерное давление на крестьянство приведет к падению производства, к саботажу и, в конечном итоге, к голоду, который подорвет наши планы куда сильнее, чем любые происки врагов».
И тут я с новой силой ощутил, какая невероятная удача — мой перевод в Москву, в МВТУ. «Как хорошо, что меня перевели сюда!» — эта мысль билась в голове, как набат. В Харькове, при всем моем авторитете, я был ограничен ресурсами. А здесь, в Бауманке, я оказался в самом сердце советской инженерной мысли, в месте, где были сосредоточены лучшие умы и, что не менее важно, лучшие производственные мощности.
Я вспомнил экскурсию по училищу, которую первокурсникам, устраивали в первые дни. Я тогда увязался с ними и был очень впечатлен, увидев огромные, залитые светом цеха учебно-опытных мастерских, унаследованные от старого Императорского училища. Это был не просто набор классов для практики, а полноценный многопрофильный мини-завод! Тут был и литейный цех с вагранками, и кузнечный цех с паровыми молотами, а главное — механический цех, заставленный рядами самых современных на тот момент станков — токарных, фрезерных, строгальных. Почти все они были импортными — американскими, немецкими, швейцарскими.
Да, при грамотном подходе тут можно такого наворотить — уух! Здесь, на основе этих мастерских, можно было без проблем организовать не один, а несколько опытно-конструкторских бюро: притом студенты могли бы не просто рассчитывать и чертить, а тут же, на месте, воплощать идеи в металле, создавать опытные образцы, а то и запускать мелкосерийное производство. Дело остается за малым — зажечь этой идеей других. Убедить студентов, комсомольцев, преподавателей в перспективности этой затеи.
А значит, надо идти в комсомольскую ячейку.
Будучи новичком, «харьковским», до сих пор в комсомольской организации МВТУ я появлялся лишь для того, чтобы «представиться», отметиться, получить первые поручения. Что же, теперь пришло время заявить о себе! Идее надо придать первоначальный толчок — собрать людей, объяснить им свою идею так, чтобы они «загорелись открывающимися возможностями» и сами, без пинков и приказов, стали моими добровольными помощниками.
Настал вечер, ребята собрались в комнате. И, не отходя от кассы, я решил переговорить с ними.
— Парни, мы вот учимся, чертим, сдаем зачеты. А для чего? Чтобы через пять лет прийти на завод и встать к тому же самому американскому станку «Цинциннати» или немецкому «Лоеве»?
— А к какому же еще? — удивился Василий. — Своих-то почти нет.
— Вот именно! — подхватывал я. — Нет! И не будет, если мы сами их не сделаем! Почему мы, студенты лучшего технического вуза страны, должны только изучать чужое? Почему мы не можем создать свое? У нас есть все для этого: светлые головы наших профессоров, наши с вами молодые, энергичные руки, и великолепные мастерские, которые стоят полупустыми по вечерам! Техническая зависимость от Запада унизительна! Пора уже создать свою, советскую, инженерную станкостроительную школу!
Мы проговорили до полуночи. Я рисовал им картины будущего: новые, мощные, точные станки с гордой надписью «Сделано в МВТУ», которые будут работать на всех заводах страны, и видел, как в их глазах загорается интерес.