«…Это, товарищ Сталин, — писал я, — не просто решение текущих производственных задач. Это — создание новой, советской, инженерной школы. И я глубоко убежден, что наш скромный опыт необходимо распространить. Нужно создать такие же студенческие КБ при всех крупных технических институтах и университетах страны — в Ленинграде, в Киеве, на Урале. Мы могли бы создать целую сеть таких „инкубаторов“ инженерной мысли, которые за несколько лет дали бы нашей промышленности сотни новых, прорывных идей и тысячи прекрасно подготовленных, прошедших боевое крещение в реальном деле, специалистов…»
Я закончил писать уже глубокой ночью. В голове шумело от усталости и грандиозных планов. Я уже собирался ложиться спать, как вдруг в дверь моей комнаты кто-то робко постучал. Я открыл.
На пороге, ежась от холода, стоял Сенька. Тот самый вертлявый, языкастый рабфаковец из моей бригады, которого я когда-то грозился выгнать из комсомола за лентяйство.
Но сейчас он был не похож на себя. Его обычная наглая ухмылка сползла с лица. Он был бледен, глаза испуганно бегали, руки мелко дрожали.
— Слушай, Брежнев… — прошептал он, и его голос сорвался. — У меня тут беда стряслась. Помощь твоя нужна!
Глава 9
Я впустил его в комнату, посадил на единственный стул.
— Что случилось? На тебе лица нет, — спросил я, наливая ему в кружку остатки остывшего чая.
— Беда у меня, Лёнька, беда, — пробормотал он, стуча зубами то ли от холода, то ли от страха. — Помнишь, ты меня все прорабатывал, что я с нэпманами якшался?
Я кивнул. Действительно, Сенька, до того как попасть в нашу бригаду, любил, что называется, «пожить на широкую ногу» — рестораны, девочки в модных платьях, заграничные папиросы.
— Так вот, — продолжал он, с трудом выговаривая слова. — Я тогда у одного из них деньги назанимал. Много! Думал, отдам как-нибудь. Был такой у меня знакомый, Фима Кац, ювелир с Остроженки.
— И что, какие у тебя с ним проблемы? Требует долг?
— Да вот, дурацкая история! — Сенька судорожно сглотнул. — Я когда в твою бригаду попал, за ум взялся. А этот Фима вдруг из города пропал! За ним какие-то бандиты охотиться начали — он у них вроде бы краденое золото скупал, в переплавку, а потом что-то не поделили они… Ну, вот он и сбежал. Я уж думал, пронесло, а долг мой вместе с ним сгинул.
Он замолчал, обхватив голову руками.
— А сегодня… сегодня он снова появился. Подкараулил меня у общежития. С двумя уркаганами. Рожи у них перекошены, аж смотреть тошно. Ну и чего, говорит, бандиты его все-таки настигли, и все подчистую отобрали. И теперь он требует, чтобы я немедленно вернул ему долг с процентами. А проценты там, Леня, такие, что за них таких, как я, пятерых купить можно!
— И сколько это?
— Триста семьдесят!
От услышанной суммы я аж присвистнул. Триста семьдесят рублей — это примерно полугодовая зарплата. Красиво жить не запретишь!
— А если не вернешь? — спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.
— А вот это, брат, шалишь! — трясущимися руками Сенька достал из нагрудного кармана пачку «Казбека», не без труда, не с первого раза запалил спичку, судорожно затянулся. — Если денег не отдам, так он натравит этих бандитов уже на меня. Сказал, что они из меня этот долг выбьют. У них это запросто!
Глубоко затянувшись, он выпустил в комнату целое облако дыма, и с отчаянной, жалкой надеждой уставился на меня.
— Слушай, Лёньк, помоги, а? У меня же таких денег нет и в жизни не будет! Что мне делать? В милицию идти? Так этот Фима — сам жулик, у него вся лавка на скупке краденого построена. Он же меня и сдаст, скажет, я его подельник, что я ему краденое сбывать носил!
Я слушал его сбивчивый, испуганный рассказ, и во мне боролись два чувства. С одной стороны, жалость. Парень, по сути, сам был виноват, влез в это болото по своей глупости. Но теперь попал в серьезную переделку, из которой ему было не выбраться. С другой — холодный, циничный расчет.
— Семен, ну а от меня-то ты чего хочешь?
— Так это, Лёнь… У тебя же в СКБ деньги есть, в кассе, так ведь? Дай перехватиться!
Мысленно я снова присвистнул. Нифига себе у него заявочки!
— Шутишь? Это не мои деньги, это кооперативные. Да ты и сам только что сказал, что такой суммы у тебя в ближайшее время не будет. И как я тебе их дам?
Тут Сенька совсем сник.
— Слушай, Леньк, ну у меня край. Хоть в петлю лезь! Ты же знаешь — даже если просто все узнают про это дело, меня из комсомола вышибут «на раз». Выручи, а?