Ему страстно оппонировал профессор Алферов, старый большевик, еще с дореволюционным стажем, как их немного презрительно называли, «старая партийная борода». Алферов, действительно имевший бородку клинышком и ходивший в пенсне на черном шнурке, преподавал у нас политэкономию. Он принадлежал к той породе интеллигентов, которые искренне верили в гуманистический, а не казарменный идеал социализма.
— Но какой ценой, Николай Пахомович! Какой ценой! — восклицал он, и его пенсне подрагивало. — Владимир Ильич в своих последних работах черным по белому писал о кооперации как о столбовой, главной дороге к социализму для крестьянства! О добровольности, постепенности! А мы сейчас, по сути, возвращаемся к методам военного коммунизма, которые едва не погубили республику, что привели к антоновщине и Кронштадту! Мы хотим сломать крестьянина через колено, разрушить ту самую смычку города и деревни, о которой так пекся товарищ Ленин! Это приведет к катастрофе, к разгрому и отчуждению крестьянства!
— Это и есть усиление классовой борьбы, профессор! — мрачно отвечал Бочаров. — Вы боитесь обидеть кулака, а рабочего вам не жалко? Пока вы цитируете статьи семилетней давности, враг уже точит нож! Правый уклон — это и есть капитуляция перед кулачеством! Вы забыли лозунг Бухарина «Обогащайтесь!»? Он призывал обогащаться тех, кто сегодня прячет от нас хлеб! В начале НЭПа, может быть, и стоило так говорить, но сегодня такие лозунги — это предательство дела Октября!
Я сидел и слушал, и во мне боролись два человека. Один из двадцать первого века знал о грядущем голоде, о миллионах сломанных судеб, о трагедии раскулачивания. Конечно, профессор Алферов был совершенно прав. Но с другой стороны, я-то понимал, что в этом споре победит Сталин. Спорить с генеральной линией партии — равносильно политическому самоубийству. Надо было как-то извернуться, да так, чтобы самому не свернуть шею.
На одном из таких собраний, когда атмосфера накалилась до предела, Бочаров дал мне слово. В комнате стало тихо. Все знали о моей работе в КБ, о проекте ДИП.
Я встал, чувствуя на себе десятки взглядов — выжидающих, дружелюбных, любопытных.
— Товарищи, — начал я спокойно, — я не теоретик и не возьмусь судить о высоких материях, которые решает Центральный Комитет. Наша партийная ячейка — боевой отряд на конкретном участке фронта. И наша задача — не обсуждать приказы, а правильный способ их выполнения. И товарищ Сталин, и товарищ Бухарин, и уважаемый профессор Алферов, и другие товарищи говорят, по сути, об одном: о путях построения социализма. Но мне, как инженеру, кажется, что в пылу спора мы упускаем главное.
Я сделал паузу.
— Мы спорим, как убедить или заставить крестьянина отдать хлеб. А я хочу спросить: чем он этот хлеб должен вырастить? Деревянной сохой, которой пахали еще при Мономахе? Профессор Алферов говорит об экономической заинтересованности. А что может быть убедительнее для мужика, чем трактор «Фордзон», который за световой день вспашет столько, сколько он со своей клячей за неделю не осилит? Партия требует борьбы за хлеб. Так дайте же нашей армии хлеборобов надежное оружие!
Я повернулся к профессору:
— Вы правы, нельзя ломать крестьянина. Его можно и нужно переубедить. И тогда он сам пойдет в колхоз, а не из-под палки, потому что в одиночку бережно и эффективно использовать трактор, сеялку, молотилку ему будет не по силам. Коллективизация станет для него не кабалой, а единственно возможным способом приобщиться к цивилизации, к будущему.
Потом я посмотрел на «сталинцев»:
— И вы правы. Идет битва. Но главный наш враг в этом бою — не только «кулаки», а прежде всего — вековая техническая отсталость прежней России. Колхоз без машинно-тракторной станции — это узаконенная нищета в складчину. Это не шаг вперед.
Я чувствовал, как изменился воздух в комнате. Спор из раскаленной идеологической сферы переместился в холодную и простую технику.
— Товарищи, мы здесь — «технари». Наша задача, задача «бауманцев», коммунистов-инженеров, — я сделал ударение на слове «инженеров», — это наполнить схоластические споры стальной аргументацией. Дать стране трактор, комбайн, сеялку. Мы в нашем КБ сейчас бьемся над созданием серии универсальных агрегатных станков — серии ДИП. «Догнать и перегнать». Эти станки должны производить другие станки, двигатели, автомашины, тракторы. Вот наш ответ — практика социалистического строительства! Не лозунгами, а металлом! Не цитатами, а чертежами! Мы должны сделать коллективизацию не просто политически желательной, а прежде всего — целесообразной и выгодной для крестьян. Вот где проходит наш фронт, товарищи. На кульманах и у станков!