— Человек не на своем месте, — веско заметил Бочаров, поглаживая седую бородку. — Партия ему доверила, а он не справился. Бывает. Главное — вовремя исправить ошибку.
Я слушал вполуха, наблюдая за Маленковым. Тот сидел молча, лишь изредка кивая, и его маленькие глазки, не отрываясь, следили за мной. Он смотрел на меня не как на собеседника, а как энтомолог на редкий, но осторожный экземпляр. Наконец, улучив момент, когда я отошел к столу за папиросой, он плавно поднялся и оказался рядом. Его движения были обманчиво медлительными, но хитрыми, как у медведя, подкрадывающегося к добыче.
— Шумно тут, Леонид Ильич, — сказал он своим тихим обволакивающим голосом. — Может, пройдемся, посидим в тишине?
— Без проблем, Георгий Максимильяныч! Пойдемте в соседний кабинет, там есть куда присесть. И бокалы с собой захватим!
Мы вышли в тот же гулкий, холодный коридор, прошли в кабинет главного конструктора ЭНИМС Дикушина. Я сел за стол, Маленков — в кресло в углу. Тут он не спеша достал портсигар, чиркнул спичкой и, лишь выпустив облако дыма, заговорил.
— Слышали, что про авиацию говорят? Бардак. Страна ждет крыльев. Это не просто заводы и самолеты, это престиж, это оборона. Шапиро — человек хороший, преданный, но он гуманитарий. Он не видит леса за деревьями.
Он замолчал, давая мне возможность ответить.
— Я слышал, что проблемы там системные, Георгий Максимилианович. Нет единой технической политики. В отрасли верховодят дилетанты. Ресурсы разбазариваются на сотни бестолковых проектов, десятки тупиковых направлений. В общем, разгребать там и разгребать…
— Вот! — его пухлые пальцы сжали папиросу. — Именно! Нет единой технической политики! А ведь авиастроение — важнейшее направление, важнейшее! Этот сектор нужно спасти. Я говорил с товарищами и, думаю, мог бы взять это дело в свои руки. У меня есть опыт организации. Но, — он проницательно посмотрел на меня, — я не настолько хорошо знаком со спецификой отрасли. Мне нужен человек, который в этом разбирается. Человек, который наладил работу ЭНИМСа с нуля.
Ого. Предложение стало ярким, как морозный день: он хотел получить под свой контроль колоссальную отрасль, но прекрасно понимал, что без грамотного технического советника просто утонет в ней, точь-в-точь как незадачливый Шапиро.
— То есть, вы предлагаете мне стать вашим консультантом? — уточнил я.
— Да нет, ну что ты. Я предлагаю много большее, — его голос стал еще тише, интимнее. — Я предлагаю союз. Вы помогаете мне разобраться в этом деле, навести порядок, а я… Я умею быть благодарным. У меня есть возможности. Любая моя защита, поддержка, в том числе и на самом верху — к вашим услугам! Протекция…
Гм… Да ты, парень, тот еще разводила! «Протекция». Красивое, но пустое слово. Сегодня она есть, завтра ее нет. Мне не нужна была роль серого кардинала при новом хозяине авиапрома. Мне нужна была официальная и незыблемая площадка для восхождения к вершинам власти!
— Я ценю ваше предложение, Георгий Максимилианович, — ровным голосом ответил я, — и готов помочь общему делу. Но давайте говорить предметно: что именно вы подразумеваете под «протекцией»?
Он слегка удивился — видимо, не ожидал такого прямого вопроса. Большинство на моем месте вцепились бы в его расплывчатое обещание, как тонущий — в спасательный круг. Но мне нужна была конкретика.
— Что ж, — он на мгновение задумался. — Чего бы вы хотели, что я должен вложить в слово «протекция», Леонид Ильич?
Вот оно! Вот он, ключевой момент!
Я затушил папиросу о дно пепельницы и, собравшись с мыслями, отвечал:
— Я хочу, чтобы вы поддержали мой проект. ЭНИМС — это только начало. В стране десятки КБ, сотни изобретателей, тысячи идей, которые связаны в бюрократическом болоте. Нужен единый центр. Я хочу создать в аппарате ЦК новый сектор, который будет курировать исключительно научно-технические разработки и конструкторскую мысль. Во всех отраслях!
Маленков так поразился этой идее, что поперхнулся дымом.
— Каким образом?
— Очень просто. Давайте разделим сферы! Вы берете под себя авиапром: заводы, серийное производство, снабжение. Это гигантская административная работа, и вы с ней справитесь лучше в любом случае. А я — во главе нового сектора — буду отвечать вообще за то, что именно производят ваши заводы. За проектирование, за перспективные разработки, отбор и поддержку новых идей. То есть, я даю вам готовые, проработанные проекты, а ваша система воплощает их в металле!
Маленков молчал. Его лицо-маска ничего не выражало, но я видел, как в ожидании работают мысли за мертвыми глазками-бусинками. Он понял суть моего предложения. Я не просто просил о должности. Я предлагал новую структуру в самой передовой области — технологиях.