Леонид. Время исканий
Глава 1
Март 1933-го встретил Москву не столько весенней капелью, сколько ледяным ветром перемен, что дул с запада. В кремлевских кабинетах, где еще недавно с жаром обсуждали успехи первой пятилетки и победу над угрозой голода, теперь воцарилась тяжелая, гнетущая тишина. Причина была одна, и у причины этой было имя и фамилия. Адольф Гитлер.
Совещание в зале заседаний Политбюро выдалось не по-весеннему сумрачным. За длинным столом собрались те, кто вершил судьбу страны: затянутый в серый костюм-тройку Молотов, хмурый Ворошилов; энергичный, живой Каганович, суровый Орджоникидзе. Я сидел не за столом, а на стуле у стены, вместе с другими приглашенными специалистами. Статус заведующего научно-техническим сектором Орграспредотдела, разумеется, не давал мне право голоса на заседании высшего политического органа партии, но сама его тематика недвусмысленно говорила, что именно мне предстоит быть одним из основных докладчиков.
Так оно и вышло.
Сталин, как обычно, проводил заседание «на ногах», медленно шагая взад-вперед с неизменной трубкой в руке.
— Товарищи, — начал он, остановившись и упершись костяшками пальцев в спинку стула. — Ситуация в Германии, как вы знаете, изменилась корэнным образом. К власти пришли фашисты. Наши нэмецкие товарищи, к сожалэнию, нэ смогли остановить эту коричневую заразу.
Товарищ Сталин чуть помолчал, затягиваясь трубкой.
— Немецким товарищам не надо было ловить ворон в 23-м году! — мрачно вставил свою ремарку Молотов. Вячеслав Михайлович был одним из немногих, кто осмеливался таким образом поддакивать Вождю.
— Это значит адно: наше ваенно-тэхническое сатрудничество с Веймарской республикой, которое мы так долго и успешно вели, подходит к канцу. Мы нэ можем и нэ будем вооружать тэх, кто открыто заявляет о планах похода на Восток.
Он сделал паузу, обводя присутствующих тяжелым взглядом.
— Вапрос нэ в том, прекратить его или нет. Это решено. Вапрос в том, какую цэну мы за это заплатим. Насколько сильна наша зависимость от их технологий? Какие наши проекты окажутся под угрозой срыва?
Его желтоватые глаза по кругу обвели окружающих и остановились на мне.
— Таварищ Брэжнев, вы у нас в ВКПб отвечаете за всю конструкторскую мысль. Доложите Палитбюро ваше видение этого дела. Что мы конкретно тэряем с уходом нэмцев?
Я встал, чувствуя, как десятки взглядов впились в меня. В руках лежала папка с заранее подготовленными материалами, но я предпочел говорить по памяти.
— Товарищ Сталин, товарищи члены Политбюро. Говоря в целом, прекращение сотрудничества с Германией не станет фатальным ударом по обороноспособности Советского Союза. Да, оно было полезно и поучительно, в ряде областей мы получили ценный опыт, но, благодаря своевременно принятым мерам, критической зависимости от немецких технологий и специалистов нам удалось избежать. Позвольте доложить по ключевым направлениям.
Я выдержал короткую паузу, строя ответ так, чтобы он был понятен не только инженерам, но и партийным руководителям.
— Первое: танкостроение. Работы так называемой группы Гротте, проект АВО-5, по сути, стали пустой тратой времени и средств. Иностранные специалисты создали сложную, дорогую и ненадежную машину, совершенно непригодную для массового производства в наших условиях. Сотрудничество с Гротте прекращено два года назад. Наши собственные конструкторские бюро — в Харькове и Ленинграде — за это же время добились куда более значимых и, главное, практичных результатов. Что до танковой школы в Казани, то она, несомненно, была полезна. Но на сегодняшний день свою главную задачу она выполнила: мы изучили их подход, подготовили своих инструкторов и теперь способны развивать это направление самостоятельно.
Ворошилов одобрительно качнул головой. Я перешел к следующему вопросу.
— Второе — артиллерия. Здесь ситуация сложнее. Совместное конструкторское бюро КБ-2, созданное по договору с фирмой «Рейнметалл-Борзиг», работало, прямо скажем, малоэффективно. Немецкие конструкторы весьма неохотно делились реальным опытом, зачастую подсовывая нам устаревшие или заведомо тупиковые проекты. Тем не менее сам опыт совместной работы и освоение их методик были для наших инженеров полезны. Из всех систем, разработанных в этом КБ, на вооружение Красной Армии по факту принята лишь одна — 122-миллиметровая гаубица образца 1931 года. Это действительно удачная система. В то же время такие амбициозные проекты, как универсальное зенитно-полевое орудие, а также корпусные и батальонные мортиры, так и не были приняты на вооружение из-за целого ряда недостатков и высокой сложности.