— Народный энтузиазм — великая сила, Андрей Николаевич, — сказал я ровным голосом. — Но государственные деньги должны идти не на единичные, пусть и впечатляющие, рекорды, а на создание серийной, эффективной боевой техники.
Тут я повернулся к самолету.
— А концепция гигантских, тихоходных бомбардировщиков, к сожалению, устарела. Посмотрите на эту гофрированную, рифленую обшивку. Она создает огромное аэродинамическое сопротивление. Толстый, несущий профиль крыла не позволяет развить большую скорость. В итоге мы имеем огромную, дорогую в производстве летающую мишень, которая не сможет уйти ни от одного современного истребителя.
Сталин прищурился, но не перебил.
— Он огромен, медлителен и неповоротлив, — продолжаю я, проверяя каждое слово. — В небе будущей войны, где будут летать скоростные истребители-монопланы, он станет идеальной мишенью. Любой современный истребитель сможет зайти ему в хвост и расстрелять, как на полигоне.
Я сделал паузу.
— На этом так называемом «линкоре первого класса» товарищ Туполев собирается ставить восемь моторов. Восемь! Вероятность того, что хотя бы один из них выйдет из строя в долгом полете, почти стопроцентная. Мы получаем не грозное оружие, а гигантскую братскую могилу, которая рухнет где-нибудь в тайге, не долетев до цели. И наконец, цена. Она безумна! Так что и ТБ-3, и однотипный с ним ТБ-6 — это не самолеты будущего. Это летающие динозавры.
Я видел, что мои аргументы попадают в цель. Взгляд Сталина стал более осмысленным, в нем промелькнуло уважение. Он ценил холодную, рациональную логику.
— Куда же вы предлагаете направить нашу авиацию, таварищ Брежнев? — спросил он. — Что наши заводы должны строить канкрэтно?
— На немедленную разработку нового, современного двухмоторного бомбардировщика, — ответил я без колебаний. — Мы не можем вечно летать на ТБ-3. Да, это была великая машина для своего времени, символ нашей мощи. Но ее время ушло. Ее производство нужно сворачивать, и как можно скорее. Будущее, товарищ Сталин, не за воздушными линкорами, а за скоростными бомбардировщиками с гладкой обшивкой и способностью наносить авиаудары с пикирования.
Туполев, уловив, что Сталин слушает мои аргументы с явным интересом, мгновенно перестроился. Обида на его лице сменилась деловой энергией.
— Скоростной бомбардировщик? — переспросил он. — Но это совершенно иная задача! Мы готовы! Товарищ Сталин, дайте задание, и мы сделаем лучший в мире скоростной бомбардировщик!
Сталин удовлетворенно кивнул. Конфликт был исчерпан, но я добился своего: публично, при самом Хозяине, была похоронена бесперспективная концепция и дан старт новому, правильному направлению.
«Паккард» тронулся дальше, оставив Туполева возле его гиганта. Следующая остановка была у линейки легких, изящных самолетов ОКБ Яковлева. Сам конструктор, молодой, энергичный, с умными, живыми глазами, стоял возле своей последней машины — АИР-7. В его взгляде читалась смесь гордости за свое детище и отчаянной надежды.
Когда мы вышли из машины, он шагнул вперед и, обращаясь в первую очередь ко мне, сказал срывающимся от волнения голосом:
— Товарищ Брежнев! Товарищ Сталин! Вот, АИР-7. Самый быстрый легкий самолет в мире. Но… После прошлогодней аварии мне запретили дальнейшие работы!
Он осекся. Все помнили ту неприятную историю, когда на правительственном показе у его самолета отвалился элерон. Хоть вины конструктора и не было, комиссия ЦК наложила запрет на его дальнейшую деятельность.
Я посмотрел на Сталина.
— Товарищ Сталин, я считаю решение о запрете работ товарища Яковлева ошибочным. Авария произошла по причине производственного характера. А конструктор Яковлев — один из самых талантливых и перспективных в стране. В конце концов, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает! Прошу вас, под мою личную ответственность, разрешить ему продолжить проектирование новых машин.
Сталин на мгновение задумался, переводя взгляд с меня на смущенного, полного надежды Яковлева.
— Харашо, — наконец произнес он. — Если вы, таварищ Брэжнев, ручаетесь… Работайте, таварищ Яковлев.
Лицо конструктора озарилось от счастья.
Следующая остановка была у ряда истребителей И-5 — основной машины наших ВВС. Здесь нас ждал их создатель, Николай Николаевич Поликарпов, признанный «король истребителей». Он стоял возле своего самолета, невысокий, коренастый, полный энергии и чувства собственного достоинства.
Сталин медленно обошел вокруг истребителя, потрогал рукой обтянутое перкалем крыло.