— Харошая машина, — сказал он, обращаясь к Поликарпову. — Крепкая. А вот таварищ Брэжнев утверждает, что этот самолет уже устарел.
Поликарпов мгновенно вспыхнул, словно его ударили. Он бросил на меня негодующий взгляд.
— Товарищ Сталин, И-5 — это надежная, отработанная машина! Но мы не стоим на месте! — горячо заговорил он, жестикулируя. — Уже этим летом на испытания вышли машины нового поколения! Во-первых, это И-15, развитие этой же концепции, но с более мощным мотором и улучшенной аэродинамикой. Это будет самый маневренный биплан в мире, он сможет перекрутить в виражном бою любой заграничный истребитель! А во-вторых, — он понизил голос, переходя к самому главному, — мы создали истребитель совершенно нового класса! Скоростной моноплан И-16! Это прорыв! Маленький, верткий и быстрый, как молния!
Он говорил с жаром, с увлечением гения, влюбленного в свое творение. Я выслушал его тираду и, когда он закончил, спокойно возразил.
— Николай Николаевич, вы, без сомнения, выдающийся конструктор. Но, кажется, вы совершаете фундаментальную ошибку, пытаясь в своем проекте И-16 объединить несовместимое — высокую скорость моноплана и исключительную маневренность биплана. В итоге мы рискуем получить самолет, который будет уступать специализированным машинам и в скорости, и в маневре.
Поликарпов побагровел. Он не привык к публичной критике.
— Позвольте, но опыт всех войн…
— Опыт прошлых войн говорит о маневренном бое бипланов, — прервал я его. — Характера будущих войн мы не знаем, но логика подсказывает — специализированный инструмент всегда лучше, чем универсальный. Тенденции развития самолетостроения — это постоянный рост скорости. Значит, впереди у нас — бои скоростных монопланов на вертикалях. Самолет, обладающий преимуществом в скорости и скороподъемности, будет навязывать свою тактику, атаковать сверху и уходить безнаказанно. Время «собачьих свалок» в виражах уходит в прошлое. А вы в вашем «И-16» пытаетесь угодить «и нашим и вашим» — делаете самолет, который будет и скоростным, и маневренным. В итоге получится «ни то ни се»!
Закончив эту отповедь, я повернулся к Сталину.
— Товарищ Сталин, я считаю, что мы должны разделить задачи. Николай Николаевич — непревзойденный мастер маневренных бипланов. Пусть он сосредоточит все силы на доводке и массовом производстве своего блестящего И-15. Этот самолет, конечно, тоже довольно быстро устареет, но все же нам очень еще пригодится. А вот создание чисто скоростного истребителя-перехватчика на базе нового, мощного мотора водяного охлаждения «Испано-Сюиза» нужно поручить другой, молодой конструкторской группе. Это позволит избежать распыления сил и в то же время создать здоровую конкуренцию. Нельзя же все яйца класть в одну корзину!
Сталин молчал, внимательно слушая. Поликарпов, оскорбленный до глубины души, тоже молчал, не находя, что возразить на эту железную, пусть и спорную, логику. В воздухе повисло тяжелое напряжение.
— Это стоит абдумать, — отложил вопрос товарищ Сталин, когда с трибуны замахали, приглашая его произнести речь. В итоге мы вернулись к членам политбюро.
Праздник близился к завершению. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо над Ходынским полем в багровые тона. Толпы народа медленно расходились, в воздухе повисла усталость и легкая грусть, как всегда бывает после большого торжества. Я разыскал глазами Дору, чтобы наконец отправиться домой, но в этот момент Сталин, прощавшийся с членами Политбюро, повернулся в мою сторону.
— А ви, таварищ Брэжнев, задержитесь, — произнес он своим глуховатым голосом. — Паедете с нами. Закончим разговор.
Это был приказ. Я кивнул и, проходя мимо группы молодых авиаинженеров, заметил Артема Микояна. Он стоял, возбужденный, с горящими глазами, и что-то горячо доказывал своим товарищам, чертя пальцем в пыли схему крыла. Возникла мгновенная, почти инстинктивная идея.
— Товарищ Сталин, — сказал я, подойдя к нему. — А вот молодой, очень толковый инженер, брат Анастаса Ивановича. Талантливый парень. Разрешите ему поехать с нами, пусть послушает, ему будет полезно для будущей работы.
Сталин на мгновение задержал на Артеме свой тяжелый, изучающий взгляд, потом коротко кивнул. Для Микояна-младшего этот кивок был равносилен выигрышу главного приза в лотерею всей его жизни. Он вытянулся в струну, не веря своему счастью.
В просторном салоне «Паккарда», пахнущем дорогой кожей и табаком, воцарилась тишина. Машина плавно катила по опустевшим улицам в сторону Кремля.
— Так что же с истребителями? — нарушил молчание Сталин. — Ви критикуете таварища Паликарпова. А что конкрэтно ви предлагаете взамен?