В тот же вечер я собрал у себя Климова, Яковлева и Микояна. Атмосфера была тяжелой. Откровенно, без обиняков, опустив лишь детали про обстрел катера, я пересказал им суть разговора в Кремле.
— Итак, товарищи, — заключил я, — у нас есть год. Через двенадцать месяцев на аэродроме должен стоять прототип нового истребителя, способный показать скорость минимум на сто километров в час выше, чем любой из существующих у нас. И у него под капотом должен стоять надежный, доведенный до ума двигатель.
Климов, до этого сидевший с мертвенно-бледным лицом, покачал головой.
— Леонид Ильич, это… это почти невозможно. Освоить такой сложный мотор, как «Испано-Сюиза», даже по готовым чертежам — это минимум два, а то и три года. А ведь у нас и чертежей-то полных нет. А вы говорите — год, да еще и форсированный вариант…
— У нас нет трех лет, Владимир Яковлевич, — отрезал я. — И двух тоже нет. У нас есть год. И вы, и ваше конструкторское бюро, и весь Рыбинский завод отныне переходят на казарменное положение. Вы получите любые ресурсы, любых специалистов, какое угодно оборудование. День и ночь. Три смены. Но через год мотор должен быть.
Я повернулся к Яковлеву, который сидел молча, но в его глазах горел лихорадочный, азартный огонь.
— Александр Сергеевич. Ваша задача еще сложнее. Вы должны спроектировать самолет под двигатель, которого еще нет. Вам придется работать в теснейшем контакте с Климовым, получая от него данные по мере их появления. Пока ориентируйтесь на оригинальный французский Испано-Сюиза. Я освобождаю вас от всех других проектов. Все силы вашего КБ — только на эту машину. Артем Иванович будет назначен к вам заместителем.
Яковлев кивнул, его лицо было сосредоточенным и серьезным.
— Мы справимся, Леонид Ильич. Если будет мотор, самолет будет.
— Он будет, — сказал я твердо, глядя на Климова. — Он должен быть. Иначе, товарищи, вся наша работа, все наши планы потеряют всякий смысл. И мы с вами — тоже.
Они уходили от меня поздно ночью, подавленные и одновременно воодушевленные. Я понимал, что взвалил на них нечеловеческую ношу. Но другого выхода не было. Сталин дал мне год. И этот год начался сегодня. Это была отчаянная гонка со временем, ставка в которой была выше, чем просто карьера. Ставкой была жизнь. И не только моя.
Глава 17
Год. Двенадцать месяцев. Триста шестьдесят пять дней. Этот срок теперь стучал в висках, как метроном, отмеряющий время до триумфа или головокружительного падения. Ждать, раскачиваться, проводить конкурсы — на это не было ни времени, ни права. Действовать нужно было немедленно — решительно, жестко, и даже авторитарно. Заверения Яковлева, что он успеет справиться, меня успокоили лишь сперва. Но потом тикающие часики уходящего времени заставили все же пересмотреть свой подход и подключить к работе и других авиаконструкторов.
Через несколько дней после разговора в одной из аудиторий ЦАГИ на улице Радио собрался весь конструкторский цвет советской авиации. За длинным столом сидели конструкторы, чьи имена уже гремели или вот-вот должны были прогреметь: Поликарпов, Яковлев, Сухой, Кочеригин, Петляков от туполевского КБ, гений-одиночка Бартини, молодые, но уже подающие огромные надежды Неман, Гуревич, Микоян. Не было только Туполева — он находился в заграничной командировке. Атмосфера была…странной. Многие из собравшихся сильно недолюбливали друг друга, ревниво следя за чужими неудачами и успехами. Не все они с пониманием относились и к моей работе: до меня не раз доводили фразы типа «этот партийный выскочка напрасно лезет в конструирование». И вот, сейчас их всех собрали в одной клетке.
Так или иначе, отступать было некуда. Не став тратить время на дипломатические предисловия, я перешел сразу к делу:
— Товарищи. Времени на долгие дискуссии и защиту чести мундира у нас нет. У нас есть год. Через год эта машина, о которой пойдет речь, должна быть в воздухе. Поэтому свои личные амбиции, обиды и конструкторские преференции можете оставить за этой дверью. Мне от вас нужен результат.
Мой голос прозвучал в наступившей тишине холодно и отстраненно. Сделав паузу, обводя взглядом их напряженные лица, я продолжал:
— Мы создаем скоростной истребитель нового поколения. Целевая скорость — шестьсот километров в час. Основа — двигатель «Испано-Сюиза 12Y». Несколько моторов уже заказаны во Франции для постройки опытных образцов. Владимир Яковлевич Климов в Рыбинске, как вы знаете, уже второй год ведет работу над его освоением и форсированием. Конструкция самолета, которую мы сегодня определим, должна изначально предусматривать возможность легкой ремоторизации на будущие, более мощные версии этого двигателя. Итак, скорость…