— Меня вызывает генерал?
— Боюсь, что нет, — ворон покачал головой. — Я собираю списки, и мне нужно знать, придешь ли ты вечером на церемонию.
— Что произошло?
— Люцифера сбежала, — Раун потянул Охотницу за локоть подальше от учеников и развернул к ним спиной.
— Быть не может, — охнула Кирана. — Надо было послать Алису, капитан — лучшая ищейка. И что теперь?
— Лион так и сделал, но Алиса потеряла весь отряд. Сегодня церемония для Охотниц и Ангелов — наши тоже погибли, — пояснил он.
— Боже. Бедные девочки, — она покачала головой. — Если Хильда пойдет — то я вместе с ней. Ты уже спросил ее? Она будет?
— Боюсь, что да, — осторожно начал Раун и отвел взгляд. — Это был ее отряд.
Кирана кивнула — хорошо, она составит сестре компанию, бедняжка наверняка опять будет переживать каждую смерть, как свою собственную. Треклятая Люцифера, стоило только забыть о ней, как она снова явилась и перевернула все вверх дном. Хильда, наверное…
— Постой. Ты сказал… — Кирана едва нашла в себе силы поднять на ворона глаза. Качнула головой, не веря, боясь услышать подтверждение неясной мысли.
— Да. Весь отряд, и Хильда тоже.
— Ты лжешь! — она хотела кричать, но вышел только сип. — Это неправда! Это не может быть правдой! Я не верю тебе! Не верю!
— Я сожалею. Магистр, возьмите себя в руки, ученики видят, — он цепко схватил ее за плечо и несильно потряс. — Вы придете?
Кирана опустила голову и посмотрела на свои руки. Сложила ладонь на ладонь, растопырив пальцы, и сцепила большие. Птица — символ империи. Символ Самсавеила, в храме которого сегодня вечером проведут церемонию. Жрец вскроет грудную клетку Хильды и вытащит сердце. Тело скормят амфисбенам, а сердце обратится в лиловый кристалл, и священные жернова пережуют его в пыль, которой заполнят часы.
И хуже того — подписанные часы соберут и поставят на кладбище — у ног статуи Люциферы. Какой цинизм.
— Кирана?
— Нет, я не приду, — прошептала она и потерла переносицу. — Я, я не знаю, что мне делать. Я не верю. Скажи, что произошло?
— Люцифера сбежала в Ариный лес, генерал послал Алису в погоню, та выбрала отряд Хильды. Что произошло на самом деле — никто не знает, но лучниц и мечниц нашли мертвыми.
— А Алиса?
— Жива. По-видимому, отрубила Люции крылья. Лион отправил ее в округ Змей с отрядом.
Кирана тяжело вздохнула и поежилась.
— Хильда была одна из лучших. Может, даже лучше Люциферы. Как так вышло, Раун? Как? — охотница повела плечом и подтянула плащ к горлу, ее била внутренняя дрожь, и пронизывало ветром до костей. Но солнце било в спину, а ветер давно стих.
— Я не знаю. Люция метнула ей в горло то ли скальпель, то ли нож, — ворон пожал плечами, вынул из папки список и вычеркнул имя Кираны. — Извини, мне пора. Прислать тебе замену?
— Нет-нет, я закончу экзамен. Передай в Имагинем Деи, что я замещу Хильду на испытаниях Охотниц, я знаю задания, — Кирана поджала губы и обернулась к ученикам. Они уже унесли парты, расчистив место для поединков. Нужно было не дать себе даже свободной секунды. Только работа, как можно больше работы, тогда для боли не останется места.
— Держись, — бросил ворон и, сделав несколько шагов, взмыл в небо.
Кирана проводила его взглядом. Значит, Люция метнула в горло Хильды нож.
В памяти всплыла маленькая картина, как крылатые и будущие охотницы учились метать ножи. Это был день полного триумфа над Люциферой — что-что, а метать ножички у нее не получалось совсем. Алиса в тот день рыдала в голос от счастья, обыграв по баллам и своих, и ангелов.
Люция не сумела бы убить Хильду. Это не могла быть она.
Люция подошла к ветхой избушке, подняла к лицу ладони — руки как руки, в ссадинах и шрамах. Щупальца исчезли, чешуя тоже. Но клейма не было.
Запрокинула голову — синеватое небо, затянутое тучами, вроде как было настоящим. И даже горы как горы. И домик самый обыкновенный. И дверца. С ручкой в виде головы муравья и кольцом-усиками. Нет, ее все еще преследовали галлюцинации. Днем исчезнут совсем. Ночью вернутся кошмарами и паранойей. Но она, кажется, пережила одну ночь. Переживет и следующую. И Люция постучала в дверь, придерживая свободной рукой крылья на плече.
Открыла крохотная низенькая бабушка; большие черные без радужки и белков глаза вытаращились на гостью, изучающе рассмотрели. Вспомнили.
— Ты же Люция! — засмеялась старушка, прижимая к груди все четыре тоненькие ручки. — Я уж думала, помру, а ты и не заглянешь! Все жду тебя, жду, а ты забыла по бабушку!