— Прибыли. Зайдешь со мной? — Химари остановилась, не дойдя до конца коридора. Прямо перед ней была каменная плита с изображенной женщиной с кошачьими ушами. В руках она качала, как баюкают ребенка, огромного паука. И улыбалась, так чудовищно, так хищно и коварно, что Люция невольно попятилась.
— Что, эту дверь тоже толкать надо? — тихо-тихо спросила она. До чего же мерзкой казалась ей кошка, вырубленная в камне. От мысли, что придется касаться той руками, становилось не по себе.
— Нет, я сама, — Химари мотнула головой, положила руку на фигуру паука, облизнула губы и тяжело вздохнула полной грудью. Под ее ладонью разливалось лиловое пламя. Оно заполнило собой паука, опутало паутиной фигуру шисаи, влилось в трещины и насечки, поглотило дверь целиком, и только тогда Химари убрала руку. Утерла испарину со лба. Камень шелохнулся и с грохотом поехал вниз.
Но Люция уже не смотрела на камень, она щурилась, пряча глаза от слепящего лилового света. По сравнению с ним фонарь был лишь звездочкой на небе. Кошка вошла первая, перешагнув через еще не полностью опустившуюся дверь. Ступила на кристальные камни — берег лилового озера. Люция последовала за ней.
Грот был небольшим, полностью усыпанным кристаллами, помещением. Озеро, то ли в самом деле лиловое, то ли кажущееся таким из-за кристального дна, было неглубоким, и скорее декоративным, потому что Химари пошла по дну, не придав ему никакого значения. Посреди грота стояла фигура, высеченная из кристалла. Люция ожидала увидеть прекрасную женщину, воинственно сжимающую древко копья или рукоять меча, но та на подкосившихся ногах держала себя за горло и кричала. Гримаса боли и ужаса застыла на ее кристальном лице.
— Зачем вы такие памятники делаете? Они ведь жуткие, — Люция скривилась, остановившись у самой кромки воды.
— Они не рукотворные. Она обратилась в кристалл сама, — Химари подняла с кристального пола у ног статуи две парных катаны и оглядела их.
— Все кошки так умирают, что ли? — бескрылая понимала, что задает глупые вопросы.
— Нет, все кристальные статуи в этих склепах закончили свою жизнь так из-за собственных ошибок. Кто-то по незнанию использовал силу Самсавеила, стоя в лиловой пыли — и она забрала его жизнь. Кто-то по глупости вел бой посреди кристаллов — это неспроста священные камни, они не терпят крови. Кто-то по дурости делал оружие из кристаллов и, порезавшись об него, заплатил жизнью, кристаллы не могут быть оружием.
— А она? — Люция гадала, что могла сделать эта женщина. Гарпия отошла в проем двери, грот давил на нее своим слепящим светом. К тому же она по-прежнему слышала голоса. Но из-за шороха кошкиного кимоно и звона вещей ее госпожи не могла разобрать, кажется ли ей это. В любом случае слух Химари надежнее.
— А ее укусил ее же паук, сожравший кристалл. Яд поменял структуру, и потому даже противоядия не помогли — она промучилась несколько минут, а потом обернулась статуей. Тварь, кстати, сбежала, держи ухо востро! — усмехнулась кошка. Люция поежилась и нервно дернула плечом. — Вообще я плохо знаю эту историю. Мне известно лишь то, что мир больше не видел отравительниц, подобных ей, даже моя госпожа лишь немногое переняла у нее, я и того меньше.
Химари встряхнула защитный корсет из толстой кожи, расправила его по стальным спицам и пластинам, распустила шнуровку. Кошка глянула было на Люцию, словно хотела попросить ее выйти, но потом передумала, разделась, перекинула тяжелое от игл кимоно через голову отравительницы и осталась в кожаных штанах. Отряхнула лапы от воды, чем сильно привлекла внимание Люции, она никогда не думала, что кошачьи ноги могут быть такими. Длинная узкая стопа с хрупкой пяткой, не человеческие пальцы, а скорее подушечки кошачьих лап, широкие, с ладонь, с когтями. Это даже отдаленно не напоминало человеческие стопы, скорее уж изящные лапы в белом меху. Кошка все это время стояла на цыпочках — подушечках кошачьих лап, то ли чтобы казаться выше, то ли оттого что кошачья поступь была ей ближе человеческой. Поверх штанов на голень кошка нацепила кожаные защитные пластины. Сверху надела молочно-шоколадное кимоно, ловко и быстро пересыпала все иглы из старого, спрятала ритуальные ножи в подкладу. А поверх вместо широкого несуразного пояса натянула корсет, скрывший ее тело от груди до бедер, ловким отточенным движением затянула разом шнуровку по хребту. Это кимоно было лишено обычных широких рукавов и плотно лежало по руке. Кошка покрепче застегнула наручи от локтей до запястий, зубами затянула ремешок на щитках с тыльной стороны ладоней. Подвязала катаны, через плечо перекинула мешок со звякающими пузырьками, очевидно, с ядами. И была такова.