Её глаза сверкнули, клыки щелкнули о губы, черты лица заострились, и вообще всё её состояние можно было описать как «низкий старт», еще мгновенье и рванет, вцепляться в мою белую, лебединую шею.
«Да чтоб ты крякнулась», в сердцах пожелала ей я. Макс тоже приготовился, ощутимо напрягшись и слегка перекрывая своим торсом меня.
— Кря, кря, — послышалось мне, — кря, кря, кря… Эм. Болезненный взгляд недалекой упырихи и несмелые смешки окружающих вернули меня к реальности. Голову всего на мгновение пронзила острая боль, словно кто-то засунул мне раскаленную иглу в глаз и пошуровал ей немного взбалтывая мозг и тут же отпустило. Крякающую Вирасимору увели из столовой, а взорвавшийся гул голосов полностью привел меня в себя.
— Смотрю ба все-таки успела подсунуть тебе обучалки, Тари, — наклонился ко мне Лигару, шепча на самое ухо и согревая теплым дыханием тонкий хрящик. Мурашки табунами побежали по шее, спускаясь ниже и ниже. И встречая обжигающий форпост горячих пальцев на резинке чулок.
И тут, как будто почувствовала, что её упомянули всуе, Валисса, омайгадабл, подмигнула мне и обратилась к шокированному Давиду:
— Ну что ты треплешь языком, как флагом на параде, беги, спасай своего мастера, шевели ложноножками, — и словно ожидая команды безмолвный богатырь помчался к крякающей Вире, ха, а бабуля то не промах.
Мы пробыли за столом после — всего ничего, удивляясь внезапно поразившей кровопийцу болезни и заканчивая ужин. Десерт я смаковала с особой страстью, всегда любила крем-брюле, твердая карамельная корочка и нежная сливочная сердцевина, и только поймав взгляд Максимилиана поняла, я ела изысканную сладость, он пожирал меня.
Взглядом.
Как только позволили приличия, мы покинули столовую. А едва за нами захлопнулась дверь в покои я почувствовала себя дичью, которую загнали охотники.
Медленно, словно в танце, от внезапных нервов мне захотелось напеть какую-нибудь плавную мелодию, упырь снял пиджак, затем по одной, растягивая своё и моё удовольствие предвкушением, вынул из петель манжет запонки, расстегнул сорочку и высвободил из её из брюк. Затем расстегнул пару пуговиц на ширинке, снял рубашку и туфли, оставшись в одних брюках и пошел в наступление. Я же как завороженная стояла и смотрела, ровно до того момента, как мужчина не взял дело в свои руки, в буквальном смысле слова.
В один момент он развернул меня к себе спиной, целуя покрывающуюся мурашками возбуждения шею, томительно долго расстегивая одну за одной крошечные пуговки и касаясь губами, всё сильнее освобождающуюся от плена платья, спину. Провел языком до самого копчика, разводя половинки изысканной тканевой упаковки, но, когда я перешагнула платье, упавшее пурпурной лужицей на пол — замер, не смея пошевельнуться. Лишь сжимая в руках мои плечи.
Я повернулась сама, купаясь в лучах восхищения, но вампир не желал останавливаться, нет, эта ночь была не для созерцания. Он сел на колени, обхватывая мою попку руками и прижимаясь губами к прикрытому кружевом лобку. Всего пара поцелуев, а мои ноги грозят не удержать меня, превратившись в желе. Тем временем любовник спустил мои трусики, не переставая мять и щупать, проникая под ткань, целуя и облизывая. Плавно толкнув на кровать, он, не спеша и наслаждаясь видом, раздвинул мне ноги и лишь немного увлажнив складки проник внутрь языком. Боги, как хорошо.
Его руки мнут мою грудь, его рот вытворяет удивительные вещи с самой нежной частью меня, и когда острый клык задевает набухший клитор, реальность рушится, и я бьюсь в экстазе наслаждения, выкрикивая мольбы и проклятья. Палец, затем два, увлажненные моими соками, дарят наслаждение, то погружаясь вглубь, то выныривая на поверхность, оставляя болезненную потребность и жажду.
Еще немного и соски прорвут деликатное кружево в попытках вырваться на свободу, томление в паху вновь достигает кульминации, я прыгаю с обрыва в пучину экстаза и кричу, требуя то ли остановиться, то ли не прекращать. Макс входит в меня, заполняя, кажется до самого горла, порывисто вдалбливаясь, продлевает моё удовольствие и не давая соскочить с экспресса, доставляющего кайф.
Я обнимаю его ногами, упираясь пятками в крепкие ягодицы, поддаюсь на встречу, прижимая как можно сильнее. Трение между нашими телами волнует не только сокращающееся в спазмах влагалище, крошечный пульсирующий узелок, остро реагирует на мощные хлопки, болезненно и упоительно. Большой и твердый член, входит под другим углом, когда Макс забрасывает мои ноги себе на плечи, приближая точку соединения и покусывая свод стопы, разбрасывая, словно яркие конфетти, моё удовольствие.
Распутные пальцы находят вторую дырочку, и надавливая проникают внутрь, вторя мощным и непрекращающимся движениям крепкого стержня. Я балансирую на грани, и Дракула прекрасно это понимает, продлевая предвкушение и нанизывая меня в том ритме, который не дает ухнуть в пропасть, а затем он вытаскивает пальцы, отстраняется и кусает в паховую вену, болезненно царапая щетиной чувствительную плоть. Несколько глотков и он переворачивает меня на живот, приподнимает за попку и увлажняет ртом дырочку, продолжая играть пальцами с влагалищем и клитором. Я знаю, что сейчас произойдет, но я сама желаю этого.
Когда его крупная головка протискивается сквозь сжатое колечко, он похлопывает по истекающим губкам, вырывая стон, но и он не молчит. Его хриплое дыханье и громкие стоны, когда все же удается войти на всю длину, возбуждают меня сильнее других его действий, а болезненная растянутость сменяется чувственным томлением и сказочным блаженством, когда всего несколько ласкающих, круговых движений возносят меня на Олимп. Макс догоняет меня и изливается на спину, продолжая пальцами порхать по саднящей плоти.
Едва отдышавшись после нескольких оргазмов, инициативу в свои руки беру уже я. Оседлав вампира, я прохожусь дорожкой поцелуев по его груди, намеренно торопливо спускаясь к всё еще твердому члену. Быстрым движением руки я снимаю лиловую ленту, что ждала своего часа в волосах и пристраиваю её на основание твердой длины.
— Что ты делаешь, сумасшедшая извращенка? — хрипит он, сверкая глазами.
— Ты развернул свой подарок, не мешай заворачивать мой.
Не с первой попытки, но мне удалось-таки повязать бант, пальцы не слушались, да и шаловливый владелец подарочка норовил подмахнуть убегающим сувениром, и все же я справилась, а затем оседлав полноценно вздыбленный подарок вобрала его внутрь, ощущая стенками влагалища, каждую веночку, неровность и выпуклость.
По началу упырь с ленцой, заложив руки за голову, наблюдал за моими потугами, но раз за разом, я опускалась и поднималась, в удобном для меня ритме, поймав именно тот угол проникновения и именно ту частоту движений. Затем, когда я, отклонившись назад, осторожно сжала мошонку, подгоняя кайф и лаская нежные комочки, и уже мои пальцы закружили вокруг его сфинктера, не проникая, но ощутимо надавливая и лаская, даря возможность усилить удовольствие от оргазма, а тот всё не наступал, клыкастый заволновался.
Его покрытый испариной лоб прорезали морщины, глаза сверкали, клыки удлинились еще сильнее, пассивная роль сменилась активной, он поддерживал меня за бедра, вбиваясь в меня, но я не давала ему повернуться в буквальном смысле слова — я держала его яйца в своих руках. И раз за разом, когда вот-вот для него должен был наступить тот самый момент, какая-то жалкая шелковая лента мешала. Вдоволь напрыгавшись и кончив, я потянула за шелковый кончик развязывая ленту и даря свободу.
Несколько мгновений и горячее семя обжигает внутреннюю меня. Макс хрипит, я вбираю его так глубоко как могу, и обессилив падаю ему на грудь, кусая его за мышечный тяж между шеей и плечом, больно, до крови. И зарычав, тот извергается с новой силой, прижимая меня к себе так сильно, что я едва могу вздохнуть…
…Я и проснулась в этой же позе. Верхом на нем и внутри с ним.
*Невеста куклы Чакки — вымышленный персонаж фильма ужасов.