Позже, устроившись на кухне вместе с братом, Лера, рассказав о поездке, подняла неприятную тему:
— И что ты будешь делать дальше?
— Разводиться. Мы уже разводимся, — негромко отозвался он.
— Ясно. Помощь нужна?
— Нет.
И через пару секунд:
— Ты тоже считаешь меня ублюдком, уходящим при возникновении трудностей?
— Нет, не считаю. Конечно, во многом во мне говорят эмоции, ты мой любимый брат, а Ольга никогда не нравилась. Во-вторых, я всегда чего-то подобного ожидала.
— Почему? — искренне удивился он.
— Знаешь, ты, наверное, не поймешь, но мне с самого начала казалось, что она тебя использует. Ты, брак с тобой — это некая ступенька. Правда, всегда оправдывала карьерой, да и ты такое говорил.
— Это нормально, я во многом выбирал жену исходя из логики, в частности — учитывая ее работу. Романтик ты местного разлива, — тепло закончил он фразу.
— Может, и романтик, но правая в главном. Знаешь, наше женское, интуитивное стремление — привязать себя к мужчине, или его к себе, с помощью детей. Осознанное, неосознанное, просто стремление продлить род с подходящим партнером. Не знаю, как привольно сказать. Почему Ольга этого не сделала? Ты не был этим самым партнёром… вы даже совместного хомячка не завели, да и цветов нет.
— И что?
— Не было общего гнезда, на мой взгляд, — пожала плечами Лера.
— Ты не права, мы изначально договорились подождать с детьми.
— Сколько подождать? И с цветами тоже? — поинтересовалась Лера. — И означает ли твоя неторопливость подтверждение моего предположения. Ты тоже сомневался в Ольге, не так ли?
— То она, то я, — хмыкнул он. — Ты уж определись со стороной.
— Вы оба. Вам обоим не нужен этот союз. И знаешь почему? Дома она тоже пыталась распоряжаться, замечал? Сам знаешь, маму считают жестким судьей и этакой «бой-бабой», но дома она не такая.
— Да, помню твой шок, когда ты впервые попала в суд, — улыбнулся он. — У тебя даже на лице такое недоумение было написано. Словами сложно передать.
— А вы дома тоже делили власть, постоянно делили. Какое-то время все было нормально, а потом надоело. Знаешь, мне очень понравилось в Аргентине: эти эмоции, краски, события, запахи, цвета… да все, но для меня это был забег на двести сорок часов. И я была искренне рада, когда он завершился.
— Да уж, понял.
— Подумай сам. Ты же весной говорил, что будешь разводиться. Мне мама сказала, — поспешно пояснила Лера. — Или я что-то не то говорю?
— То. Планировал, но потом болезнь…
— Уйти было нехорошо, жена больна, социум и окружение не поймут, да и сам себя винить будешь. А теперь наступила такая точка, когда уже все равно. Общественное мнение — вещь важная, но не настолько.
— Лерик, меня можно не убеждать, я по эту сторону баррикад. Но остаются проблемы репутации. Терять ее не хотелось бы…
— Знаешь, тогда — ты только не злись — может, не торопиться с разводом?
Брат поменялся в лице, и Лера мигом добавила:
— Выслушай. Я не предлагаю тебе вернуться к Ольге. Просто не разводись. Насколько я поняла из слов мамы, после лечения в Германии станет либо лучше, либо… никак. Так ведь? Ты же все равно собирался участвовать финансово. Подожди, два–три месяца перерыва ничего не изменят, так? В крайнем случае все останется как есть, но тогда ты просто продолжишь развод. Если она поправится, ты не бросишь больную жену, верно? Если умрет… смерть изменит все.
— Предложение здравое, но жить так я не хочу. Переезжать Ольга отказывается.
— Перебирайся в мою квартиру.
Подарок родителей на окончание учебы сдавался все эти годы.
— Там договор на год.
— До какого момента? Да и вообще — расторгнешь, мне понадобилась квартира, я планирую сюда вернуться после окончания учебного года. А там ремонт делать нужно и все такое прочее. Ну, потеряю я в деньгах за месяц аренды.