- Да, - даже из-за плотно закрытой двери я услышала как папа тяжело вздохнул. – Похоже, нам больше ничего не остается. Но, предупреждаю, ноги этого ее… как ты говоришь зовут ее парня?
- Матвей.
- Чтобы ноги этого Матвея в нашем доме не было. Это я серьезно.
- Подумать только, Константин Александрович, какой вы грозный и серьезный мужчина, даже мне страшно становится…
- Машка, не выворачивай все в шутку.
- Ничем подобным я не занимаюсь. Вот только ничего не могу тебе обещать. Как мы могли убедиться, жизнь диктует нам собственные правила иии, мы можем лишь надеяться на то, что Лерка сумеет избавиться от чувства любви к этому юноше. Да, мне бы тоже не хотелось его видеть. Но, если Валерия соберется за него замуж, вряд ли у нас получится ей возразить.
- Только через мой труп! – Категорично заявил папа.
- Нуу, будем надеяться, что до этого не дойдет. – Засмеялась мама. – Уверена, за время своей беременности у нашей дочки хватит ума разобраться в том – кто есть кто. Да и отца хоронить, что б выйти замуж не очень заманчивая перспектива.
Дальше я не стала слушать. Того, что было услышано, с меня хватило. Тревожить родителей больше, чем я сегодня сумела, мне не хотелось, и я медленно потопала на уже не «зов», а «крик» природы.
Не знаю, с чего начался их разговор, но финальные нотки звучали терпимо. Мамочка, моя самая любимая мамуля, готова была оправдать все мои абсурдные действия. Папа, которого я вне всяких сомнений тоже люблю, я не осуждаю за его резкие слова, но благодарна, что мое подслушивание закончилось все же на теплоте его голоса. Я виновата, с этим никто не спорит, а подобная реакция для меня самый настоящий джекпот. Жаль только что Матвей во всем этом остался крайним. Но ничего, мама права – время все расставит по местам.
День подходил к своему логическому завершению и хоть был полон отчаяния, абсурда и боли, я была рада, что завтра наступит новый. Горячо прижимая к себе подушку, на пороге сна, я была счастлива, что все обошлось. Радовало и то что напугав всех до полусмерти, я все же удостоилась прощения. Теперь я знаю – из любой ситуации существует минимум два выхода и искренне рада, что заглянув в одну дверь, я все же вошла в другую.
18
- Да ну ладно, Леркааа! Как же я за тебя рада!!! Ураа! Я стану тетей! Урааа! – Сказать, что от новости мою Маринку разорвало – ничего не сказать.
Куприянова зажимала меня в своих объятиях так, что я становилась похожей на сидящего на горшке ленивца Сида, который изо всех сил старается «сходить» по большому. По крайней мере глаза в тот момент были на том же месте где и у него. Она визжала так, что проходивший рядом народ, вздрагивал. Она прыгала так, что любые кенгуру позавидовали бы. Честно, я ожидала чего угодно, но не подобного всплеска.
- Лерка, обещай что я буду крестной? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… - Это было первое, что заинтересовало Марину.
- А кто же еще?
- Урааа!
Подруга искренне радовалась и я не стала омрачать это ее чувство подробностями. Она знала ровно столько, сколько было нужно – я беременна, Матвей не хочет принимать нас, и вчера я просто запуталась, но ничего серьезного.
- Лер, - когда стихли первые всплески эмоций, Марина как-то резко изменилась в лице, - прости.
- Что за виноватая мордаха, или я ошибаюсь?
- Не ошибаешься. Прости меня, дуру. Я же не знала, что все вот так получится.
- В смысле? – Глядя на бегающие глазки и поджатые губы, я все равно не могла понять – что все это значит.
- Ну ведь это я тебя к нему в койку… Я не хотела, честно. У вас ведь такая любовь…
- Эй, ты чего гонишь?! – Оборвала я Куприянову. – Еще скажи что и сексом ты вместо меня занималась. Бред! В том что произошло, никто кроме меня и Матвея не виноват. Это мы трахались. Это нам было хорошо. И это у нас теперь будет ребенок. Кто же виноват, что я не вникала в премудрость – секс окрыляет, пока не залетишь.
Марина робко подняла на меня взгляд.
- Но ведь если бы не мой совет по поводу Плетнева, ты бы и горя не знала. Пусть валил бы на все четыре стороны! Это ведь я волновалась что он кому-то другому достанется. Козел. Да уж, не о том нужно было думать… Лер, ты когда-нибудь сможешь меня простить.
- Ох и Куприянова! Ну ты иии… - Я обняла подругу. Теперь была моя очередь задушить ее в объятиях. – И что б я без тебя делала? Согласись, не было бы нашей дружбы, о чем бы мы сейчас парились?
- Да уж.
Вот так и вышло, что все мои страхи и переживания были надуманными, а истина о подростковом максимализме и наших крайностях сыграла со мной в непростую игру. Радовало то, что я вышла победителем, пусть и не без постороннего участия. Я пыталась мыслить как те люди, которых боялась разочаровать, но, выходит, я плохо их знаю. Даже папа сегодня перед школой просто предложил свою помощь:
- Лер, ты только скажи, и я засажу твоего ухажера так, что мало не покажется. Он у меня в «Черном дельфине», - очень злачное место лишения свободы, - состарится.
- Нет, пап, не нужно. Он, вполне возможно, рано или поздно станет твоим зятем. А зачем тебе зять с уголовным прошлым? – Я, вроде как - пошутила.
- Лера, без обид, мне вообще такой зять не нужен. – Таким серьезным тоном отец со мной еще никогда не разговаривал. – Если мужчина не отвечает за свои поступки, он никогда не будет отвечать за свои слова. Зачем мне зять трус? Дочка, ты хорошенько подумай, нужен ли тебе такой муж, а моему внуку отец.
- Матвей не трус, он просто запутался. – Я неуверенно попыталась защитить любимого, хотя точно знала, в глазах папы это будет сделать нереально. По крайней мере сейчас.
- Никто и не спорит. Вот только «распутаться» у него нет смелости. Вот в чем проблема.
Вот такая-то беседа состоялся у меня с папой. Не знаю, чем у них с мамой закончился вчерашний разговор, но ни малейшего осуждения, негодования, или еще каких негативных эмоций, в гладковыбритом лице отца я не увидела. Добро, любовь и забота. Вот честно, не знаю – то ли мне повезло с родителями, то ли другие постоянно скулят и наговаривают на своих? Но теперь я знаю, что словосочетание – «Мама меня убьет», просто слова, продиктованные нашими страхами. Нет, на голову садиться я не планировала, ничто не безгранично. Более того, свою маму я теперь готова была сама носить на руках.
19
После признания, жизнь беззаботного подростка не просто ушла от меня в небытие, а исчезла, как прошлогодний снег. Женская консультация стала третьим домом, после школы и настоящего дома. Еще, я впервые в жизни побывала на папиной работе. Пообщалась с серьезным дядей в детской комнате милиции, который чуть душу из меня не вытряс, пытаясь выяснить кто «совратил малолетнюю». Я, естественно, молчала как партизан. В непорочное зачатие, само собой, никто не поверил и наши доблестные полицейские по этому поводу настроены были решительно и им не составило бы большого труда выяснить с кем у меня были на столько близкие отношения, но… То, что мой папа работает адвокатом именно по делам таких же недорослей, как я, еще ни разу в жизни меня так не радовало. Уж не знаю, каким образом ему это удалось, но он все «замял». Меня перестали вызывать на допросы, словно самого злостного преступника, и оставили в покое сам факт моей беременности.
Вообще, в подобных случаях, принято извещать о случившемся и школу, директора и учителей, которые не усмотрели, так сказать, за бурлящей юностью. Ноо… Кому это нужно? Скорее всего, если бы я не была выпускницей, родителям бы не удалось избежать подобной нормы нашего законодательства, но. Рожать я должна была уже вне стен школы, а если немного сжульничать на счет сроков и поставить на ребенке клеймо недоношенного, то и забеременела я выходит практически на «вылете» (в смысле, как птенец из гнезда) из школьных стен. Так что возиться с этим, реально никому не хотелось. Хотя, может и хотелось, но я не была в это посвящена. Главное, мне позволили закончить школу чувствуя себя самым обычным подростком, а не малолетней распутницей.