Я неуверенно кивнула. «Может он привел меня сюда что б доделать то, чего в первый раз Может он привел меня сюда что б доделать то, что помешал сделать в прошлый раз? Но я больше не горю желанием умирать, я хочу жить!» - пронеслось в голове, но я не стала задерживать подобную мысль, она была слишком абсурдной.
Женя протянул руки к вороту моего пуховика, внутри меня все сжалось. Он взял за собачку и немного потянул ее вниз, затем его руки аккуратно коснулись моей оголенной шеи, нырнули под воротник гольфа. Вот так, без особых усилий, он вполне мог бы скрутить мне шею. Меня больше не пугало прошлое, я судорожно раздумывала над вопросом - ждет ли меня будущее? А что я, собственно знаю о Жене, кроме того, что он мне сам о себе рассказывал?
- Не возражаешь, если я лично сниму с твоей шеи этот уродский осколок?
Голос моего предполагаемого «убийцы» звучал как всегда нежно и заботливо. Я понятия не имела, что он собирается делать дальше, но, словно завороженная, дала разрешение. Человек, которому боженька подарил такой красивый голос и безумно милую внешность, просто не может оказаться подонком.
- Нет.
Женя в два счета справился с застежкой «бесценной» цепочки. Он аккуратно взял мои руки и вложил металл, все еще немного хранивший тепло моего тела, в ладони.
- Думаю, с этим нужно сделать то, что ты хотела сотворить с собой. Давай привяжем эту цепь к рельсам, а кулон положим сверху, пусть его расплющит так, как тебе хотелось чтобы расплющило тебя. - Женя не отрывал взгляда от моих глаз и тихо продолжал. - Ты этого не заслуживала, а вот ЭТО очень даже.
Легонько махнув головой, Женя указал на ЭТО в моих ладонях. Все в голове, наконец, склеилось. Нужно быть идиоткой, чтоб вообще допускать мысли о том, о чем я совсем недавно размышляла.
Я опустила глаза в собственные ладони, цепочка больше не грела. Маленькая половинка сердца, когда-то символ любви, теперь мне тоже казалась уродской.
- Знаешь, не думала я, когда дарила это украшение, что когда-нибудь скажу нечто подобное, но ты прав, - я сжала серебро в кулак, - сердце всегда должно оставаться цельным. Тем более если оно символ любви.
Дальше все было просто. Присев на корточки, практически сразу мне удалось «украсить» холодную рельсу. Саму половинку сердца, как и советовал Женя, я положила сверху, что б поезд наверняка припечатал ее.
- Ну вот, как-то так. - Проговорила я выпрямившись. - Знаешь, я даже ничего не чувствую.
Женя расслаблено держал свои руки в карманах и довольно улыбался.
- Смешная ты. А что, когда ты выносишь мусор на помойку, всякий раз слезу пускаешь и прощаешься с ним с болью в сердце?
Я тут же представила себе эту картину и засмеялась.
- Да, было бы весело. По крайней мере окружающим наблюдать за подобным. Но то мусор, а это все-таки часть моей жизни, а я абсолютно ничего не ощущаю.
Женя подошел ко мне поближе и обнял за плечи.
- Часть твоей жизни в прошлом, а то, что сейчас украшает железную дорогу просто безделушка от которой… где-то через минут тридцать практически ничего не останется.
Не проронив больше ни слова мы, обнявшись, пошли прочь.
Сделав около двадцати шагов, мы замерли.
- Что это? - насторожилась я.
Женя тоже выглядел озадаченно и обернулся на непонятный шум.
- Похоже на поезд. Хотя это очень даже странно. В это время, - Женя достал из кармана мобильный, сверяя себя с часами, - никогда и ничего не ходило.
Он едва закончил фразу, когда из-за достаточно далекого поворота вынырнули фары, а затем и весь состав полностью. На сумасшедшей, нереальной какой-то скорости, мимо нас промчало, наверное, с полсотни вагонов. Вокруг стоял жуткий гул от которого даже начало постреливать в ушах, а через несколько минут все прекратилось.
- Московский скорый, что за бред?
Женя с откровенным удивлением и непониманием всматривался вдаль, где очень быстро исчезал последний вагон.
- Наверное, кто-то сверху тоже решил торопливо поставить точку в моей истории. - Я подняла глаза к небесам. - Там виднее, когда и какой поезд пускать.
- Может быть и… - Женя взглянул на меня и, немного склонившись, шепотом добавил. - Я рад, что несколько недель назад там, сверху, никому не пришло в голову пустить поезд не по расписанию.
Банально, но в этот самый момент наши губы соприкоснулись в нежном-нежном поцелуе. Я не была готова к новым отношениям, тем более в таком положении, но не оттолкнула Женю. Мне хотелось чувствовать себя в этот момент нужной и любимой, и я чувствовала себя именно так. Мне хотелось жить. Мне хотелось дышать. Мне хотелось… Мне хотелось всего, что ожидало меня впереди - ни меньше, ни больше.
То, что происходило с НАМИ дальше - другая история, для другого рассказа, а сейчас не об этом.
Какая-то часть моей жизни все же не изменилась. Я все так же посещала школу, с той лишь разницей, что больше не искала в толпе обожаемые когда-то глаза Плетнева. У меня по-прежнему оставалась одна, но самая лучшая подруга. Я все так же была единственной дочерью моих любимых родителей. Я регулярно зарабатывала шестерки по физре, и играла на нервах у химика, предпочитая его нудную тягомотину СМС перепискам с Женей. Я без конца выслушивала треп моей Куприяновой обо всех ее проблемах, планах и любовных приключениях с Валерой. Я ежедневно говорила маме, как сильно ее люблю. А на закате каждого уходящего дня, я не забывала благодарить небеса за растущий не по дням, а по часам живот.
Я научилась радоваться каждому дню, а он, совершенно справедливо, отвечал взаимностью. Я даже не догадывалась, что ждет меня впереди и что таит в себе новый рассвет и в этом была, есть, и будет вся прелесть жизни.
Моя обыденность ничуть не изменилась, просто кое-кто научил смотреть на нее по-другому.
ЭПИЛОГ
Не знаю, правильно ли будет в моем случае звучать фраза - «Месть это блюдо, которое подают холодным», но все вышло именно так. Нет, я не строила никаких коварных планов и давно простила Матвея за его трусость и тупость, но правильно говорила мама - «Гены, еще никто не отменял».
С тех пор, как мы расстались с Плетневым, прошел не один месяц и сейчас я с уверенностью могу заявить - жизнь стоит того, чтобы прожить ее до конца.
Да, до моего конца, будем надеяться, еще очень много времени, но… У меня как минимум одна весомая причина чтобы продлить ее как можно дольше и имя ей - Василиса. Чудо, с васильковыми глазами и самыми родными и любимыми ямочками. Сейчас, я не представляю свою жизнь без этой крохи. Без ее улыбки и даже без ее плача. Никакие бессонные ночи не смогут затмить любовь в глазах МОЕГО ребенка. Никакие любовные страсти не стоят того, чтобы лишать себя подобной радости. Никакая любовь к парням и рядом не лежала с любовью к своему малышу. Ни один парень, мужчина, пацан, с их дерьмом в башке, не достоин носить гордое имя ПАПА, если однажды без причин отказался от этого звания. И уж тем более ни одна жизнь не стоит того, чтобы ради призрачного счастья приносить в жертву другую.
Оглядываться назад не рекомендуют, но я порой это делаю и только лишь для того, чтобы мысленно поблагодарить небеса за подаренный мне второй шанс. Жизнь стоит того, чтобы возвращаясь однажды с прогулки, случайно пересечься с бывшим и увидеть в его глазах не презрение и ненависть, а вопрос - «А почему ТВОЙ ребенок так похож на меня?». И уж тем более жизнь стоит того чтобы с гордо поднятой головой произнести:
- Васька, посмотри какие красивые у дяди глаза, прям как у тебя. А ямочки на щеках… - Поцеловать малышку и добавить. - Но у твоего папы намного красивее - черные как ночь, зато согревают намного теплее небесной голубизны самого солнечного дня.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *